Голова Олоферна

– Но я же не собака! – уже едва не плакал Павел Леонидович. – У меня жена, дети, им всего по пять лет…

– У всех дети и жены, – усмехнулся Ксенофонтий и опять закрыл глаза.

– Но я так не хочу! – закричал и действительно заплакал Павел Леонидович.

– А кто хочет? – совсем уже сквозь дрему проговорил Ксенофонтий. – Впрочем, это не так уж и страшно, сами увидите. Том, Джерри…

* * *

Клуб вкусной и здоровой пищи «Гурман» был переполнен. Разношерстная публика, объединенная одним увлечением, громко смеясь, выплясывала какой-то разухабистый, дьявольский танец. Пьяные официанты, пошатываясь, пытались разносить запеченных в тесте поросят отдыхающим от неистовой пляски членам клуба. Поликарп Лаврентьевич, облаченный в темно-синий фрак, с большим букетом темно-красных роз ждал Веру Сергеевну у входа. На его стареющем, но ухоженном лице читалась переполняющая сердце радость грядущей встречи. Он гордо прохаживался по пустующему вестибюлю, поочередно посматривая то на часы, то на свой роскошный букет… И вот, наконец, увешанный седыми бакенбардами швейцар отворил дверь, и она, благоухающая и цветущая, вошла…

– Верунчик, я так ждал вас, – залепетал Поликарп Лаврентьевич. – Вы так прекрасно выглядите, что я едва сдерживаю желание поцеловать вас. Эти розы – вам.

– Я так спешила, так боялась не успеть, – ответно заволновалась Вера Сергеевна.

– Да что вы, милая моя, я готов был ждать хоть до завтрашнего утра, – исполнился нежности Поликарп Лаврентьевич. – Для нас с вами приготовлена в ресторане отдельная кабинка, пойдемте скорей…

По правде говоря, Вера Сергеевна посещала клуб не только из-за вкусной и здоровой пищи. Ей безумно нравился Поликарп Лаврентьевич. Он был для нее – как она сама себе украдкой признавалась – эталоном настоящего мужчины. Несмотря на свой довольно почтенный возраст, выглядел Поликарп очень молодо и вселял в измотанное прежней жизнью сердце Веры Сергеевны спокойствие и уверенность. К тому же он был человек не бедный и мог выполнить любые ее желания, а то и прихоти, что Вера Сергеевна тоже высоко ценила.

– Садитесь моя дорогая, – трепетал Поликарп Лаврентьевич, – мне хочется раствориться в вашем женском обаянии, ощутить ваше дыхание, навсегда запомнить каждое движение ваших рук, губ, ресниц…

– Как вы прекрасно говорите, Поликарп Лаврентьевич, – смущалась Вера Сергеевна. – Со мной никто еще так не говорил…

– Простите за высокопарность, но вы льете бальзам на мое истерзанное сердце. Давайте выпьем шампанского за нашу грядущую любовь.

– Так уж и любовь, – закокетничала Вера Сергеевна.

– Конечно, любовь! Я как только увидел вас, сразу понял: вот женщина, которую ты искал всю жизнь! Она наполнит твои оставшиеся годы особым смыслом. И поверьте, я говорю искренне. Вы божественно красивы, умны, в вас есть нечто загадочное, нетронутое перипетиями современной жизни, чего не отыщешь в других женщинах.

– Поликарп Лаврентьевич, вы льстите мне. Слышать подобные слова от такого мужчины, как вы, очень приятно. Я теряюсь, тем более, что и мои душа и сердце тянутся к вам с самой первой минуты нашего знакомства, – еле-еле подвела к концу свое объяснение Вера Сергеевна.

Так, обменявшись признаниями, они оба, немного смущенные, подняли бокалы и выпили шипучее, волнующее кровь вино. Потом Поликарп Лаврентьевич подозвал к себе официанта и что-то шепнул ему на ухо. Тот, незаметно улыбнувшись, согласно кивнул и чуть ли не бегом отправился на кухню.

– А теперь сюрприз, моя дорогая! – торжественно объявил хозяин клуба.

– Неужели то самое блюдо? – восхищенно спросила Вера Сергеевна.

– То самое… Такого вы еще не пробовали, любовь моя!

Когда официант внес большой серебряный поднос, накрытый золоченым куполом, Вера Сергеевна, едва сдерживая радость, воскликнула:

– Поликарп Лаврентьевич, милый, открывайте же скорей! Я просто умираю от нетерпения.

Поцеловав мизинчик Веры Сергеевны, Поликарп Лаврентьевич широко, но таинственно улыбнулся и торжественно снял золоченый купол.

– О боже, как вкусно пахнет, – закрыла в истоме на мгновение глаза Вера Сергеевна. – А какая румяная корочка! Ну, давайте, давайте же скорей!

– Не спешите, дорогая моя, – с трудом удержал ее Поликарп Лаврентьевич. – По правилам племени лабинак, перед этим блюдом полагается выпить рюмочку хорошего коньяка. Так что – ваше здоровье!

Вера Сергеевна уговаривать себя не заставила и вслед за Поликарпом Лаврентьевичем выпила рюмку какого-то заграничного, действительно, наверное, хорошего коньяка (она в этом не разбиралась). После этого хозяин клуба умелыми движениями ножа разделил мясо и положил на тарелку Веры Сергеевны.

– Ну, как вам? – с доброй, удовлетворенной улыбкой провожал он каждый проглоченный Верой Сергеевной кусочек.

– Бесподобно! – тайком облизывая губы, ответила Вера Сергеевна. – Я такого действительно еще не пробовала. Не томите меня, Поликарп Лаврентьевич, откройте секрет: что за зверь?!

– Если бы я знал, Верочка, то готовил бы его каждый божий день и на завтрак, и на обед, и на ужин. Увы, все держится в строжайшем секрете. Так что давайте еще коньячку! Ваше здоровье!