Голова путешественника. Минута на убийство

Найджел Стрейнджуэйз, закончив завтрак, встал из-за стола и принялся мерить шагами комнату Мерриона. Было без четверти девять утра. Вчера вечером, когда они сняли Мерриона с карниза, он был в таком состоянии, что допрашивать его было по меньшей мере бесполезно. С согласия Блаунта Найджел отвез Мерриона на полицейском автомобиле домой и остался у него ночевать. Полицейский в штатском, который по настоянию суперинтенданта тоже дежурил там, только что сменился. Осмотр здания министерства мало что дал; лишь на первом этаже нашли одно незапертое окно, что могло говорить о чем-то, но могло и не говорить. Сейчас полиция занималась этим.

– Должен сказать, очень непривычно видеть вас в роли детектива, – говорил Меррион. – Лучше бы вы оставались кем были: суровым, но справедливым начальником редакционного отдела. Вам-то самому не противно следить за своими коллегами?

– Я тоже совсем не рвусь в сыщики. Но с другой стороны, следить мне нравится. Наверное, это врожденная любознательность. Я ведь собираю человеческие слабости, как Харки коллекционирует… Послушайте: какая великолепная, какая удивительная работа!

Найджел держал в руках рисунок, сделанный Меррионом, и делал вид, будто только что увидел его. На самом деле нашел он его давно, когда, проснувшись, копался в залежах похожей на сорочье гнездо гостиной.

– Это миссис Лейк вам позировала? – спросил он.

– Вот такого рода «человеческие слабости» вы собираете? – ответил Меррион с раздражением.

– А что тут такого? Разве это предосудительно – нарисовать головку и плечи хорошенькой женщины? Не понимаю.

Меррион нахмурился и ответил не сразу.

– Да, она мне позировала. Я не умею рисовать по памяти.

– Вы хорошо с ней знакомы?

– Я пытался за ней ухаживать, если вы это имеете в виду.

– Вовсе не это. Однако коль скоро вы подошли к вопросу под таким углом…

– А под каким углом вы предпочитаете подходить к хорошенькой женщине?

– А результат?.. Был?..

Сквайерс бросил на Найджела неуверенный взгляд, потом посмотрел на портрет у него в руках. Он, казалось, не мог решить, обижаться ему или нет. В конце концов он желчно улыбнулся:

– Ничего особенного. Иметь я ее, как говорится, не имел. Так, несколько поцелуев. Она – очень глубокое и очень холодное озеро.

– Видно, глубокое столкнулось с глубоким. Она все еще любит Джимми, как по-вашему?

– Она не способна любить без ума никого, кроме самой себя. – Теперь Меррион рассуждал серьезно. – Нет, Джимми был любовник, который – как это у Шекспира? – чах и томился сразу по двум.

– Да, бедная Нита, по-видимому…

– Ах, что такое бедная Нита? Да ничего! Весь жар его души принадлежал Алисе. Да, мой мальчик, и, пожалуйста, не заблуждайтесь на этот счет.

– В таком случае… он весьма оригинально это выражал, – искренне удивился Найджел.

– Не будьте таким наивным! Нита для него была только заменой, суррогатом. У нее он находил ласку, обожание, тихий уют – все то, чего ему не хватало дома. У нее хватило ума, чтобы угадать, чего ему недостает. На самом же деле он во всем этом не нуждался. И начинал это понимать.

– Значит, хотел и в то же время уже не хотел этого?..

– Да, мой неискушенный друг. Джимми не способен на длительную, глубокую, сердечную привязанность. Он из тех, кто в последний момент отступает, не решается идти до конца. Я его понимаю. Я сам такой. Да Алиса и не требовала от него ничего такого: она просто открыла ему отдушину, где он чувствовал себя свободно. Вот почему я говорю, что весь его душевный капитал вложен в нее. А с Нитой он сошелся потому, что в нем – бездна двойственности. С одной стороны, его тянет к кому-то, кому он может полностью подчиниться, в ком может раствориться, потерять себя. С другой стороны, он хочет остаться самим собой, не брать на себя никаких обязательств. Увлечение Нитой – это одна его половина, готовая к полной самоотдаче. Но вторая половина всегда была сильнее, она тянула его обратно. В общем, приходится лишь удивляться, что Нита продержала его так долго… Нужно отдать ей должное…

– Нита сама поделилась этим с вами? – помолчав, тихо спросил Найджел.

– Что вы, черт побери!.. Рад признаться, я был далеко не в таких близких отношениях с покойной.

– Рад? Вы же всегда прохладно относились к ней, разве не так?

– Я смотрел на Джимми и говорил себе: «Держись, Сквайерс, подальше!»

– Хорошо, а как тогда вы все это узнали? Путем абстрактных размышлений?

– Какие там размышления! – возразил Меррион. – Мне это рассказала Алиса. Во всяком случае, помогла все это понять. – Он поразительно точно воспроизвел высокий ровный тон миссис Лейк. – «Я знаю, он еще пожалеет об этом. Он не любит требовательных женщин. Пройдет немного времени, и она наскучит ему до чертиков, Меррион».