Голова тигра

В большой двухэтажной даче, где Пешехонов занимал изолированную комнату и кухню, проживали еще три семьи. Соседом по лестничной площадке была семья известного в городе адвоката Гипслиса. Пешехонов иногда по приглашению заходил к нему сыграть партию в шахматы или послушать интересные пластинки. Но как только заметил, что хозяйка квартиры Вероника уж очень неприкрыто старается женить его на своей сестре Христине, стал бывать там как можно реже.

Еще подходя к калитке, Пешехонов сквозь заросли сирени заметил, что в квартире Гипслисов горит яркий свет, а из раскрытых окон доносятся музыка, смех и громкие голоса.

«Вот не хотелось бы мне встретиться сейчас с кем-либо из соседей», — подумал Пешехонов, и тут, как нарочно, раздался громкий басовитый лай собаки.

— Рекс, это я, — тихо произнес Пешехонов и погладил подбежавшего к нему огромного пятнистого дога.

— Рекс! Ты что же своих не узнаешь? — послышался голос хозяина собаки, соседа, живущего на первом этаже. — Добрый вечер, Дмитрий Сергеевич! Что-то давно вас не было. Что, все дела да дела?

— Да, дела, — подтвердил Пешехонов. — Вот сейчас спешу переодеться, взять полотенце и на пляж. Хочу искупаться.

Не успел Пешехонов войти в свою квартиру, как раздался звонок. Он открыл дверь.

— К вам можно? — и, не ожидая ответа, женщина вошла в коридор.

Это была Вероника Гипслис. Немного полноватую, но не утратившую своих форм, тридцатипятилетнюю жену адвоката все считали обворожительной женщиной, и в компаниях она была душой общества: играла на многих музыкальных инструментах, недурно пела, умела рассказывать забавные истории и комично копировать голоса и жестомимику своих знакомых.

От Вероники пахло духами и вином.

— Дорогой Дмитрий Сергеевич! А я ведь вас ждала, — на пышущем здоровьем лице Вероники сияла обворожительная улыбка.

— Как вы могли ждать? Ведь я и сам не знал — поеду сюда сегодня или останусь в городе.

— А я вот знала, была уверена, что вы приедете.

— Что это — телепатия?

— Объясняйте как хотите, и довольно нам стоять здесь в коридоре, вы меня не приглашаете, так я вас приглашаю к себе: у меня сегодня день рождения.

— Вы меня извините: время уже позднее, и я здорово устал.

Ни заманчивые слова, ни обворожительные улыбки не возымели нужного действия: Пешехонов не изменил своего решения. Поздравив соседку с днем рождения, он закрыл за нею дверь.

Отказ пойти в компанию к соседям не объяснялся характером Пешехонова, он был общительным человеком, любил бывать в компании своих добрых знакомых, сослуживцев, но случайных знакомств старался избегать. Он и подчиненных своих учил быть очень разборчивыми в знакомствах, помня, что их особое служебное положение кто-то пожелает использовать в корыстных целях.

Быстро переодевшись, Пешехонов пошел на пляж.

Несмотря на купание в море и усталость, сон не приходил. Всплывали в памяти и менялись, как в калейдоскопе, события минувших дней.

«Что же удалось установить нового?» — думал Пешехонов. Он лежал на кушетке, смотрел в темноту комнаты и чутко ловил ночные звуки. Он уже несколько раз в разных вариантах мысленно восстанавливал картину убийства Нади Громовой там, в старом сарае. Но кто и зачем совершил его? Пока единственный, кого можно подозревать, это Арвид Путна. Его алиби, что в момент смерти жены он находился в Таллине, развеялось, как утренний туман на болоте. А какие мотивы для убийства? Чтобы избавиться от нелюбимой жены, а потом сойтись с другой, у которой провел ночь с четырнадцатого на пятнадцатое мая? Нет, это не мотив. Да к тому же он, видимо, просто выдумал это, надеясь создать себе новое алиби, считая, что в конечном счете не он должен доказывать свою невиновность, а мы его вину. А как объяснить оставленную Громовой предсмертную записку? Записка эта никак не увязывается с версией об убийстве. Почему она написана ею именно в день смерти? А может быть, действительно существует эта дама в Сигулде? Кто она? Как она выглядит?..

Перед закрытыми глазами, как из тумана, выплыл смеющийся рот Елены Листовской, затем на миг возникло испуганное накрашенное лицо Люси Сольц и, наконец, с оскаленной морды тигра на него уставились серо-стальные немигающие глаза Арвида...

Глава 8

Уже давно ушел последний посетитель. Не тревожат больше звонки телефона. Стало немного прохладней.

Пешехонов включил вентилятор и подошел к раскрытому окну. Шумный людской поток, еще недавно двигавшийся в сторону вокзала, заметно поредел. Сегодня суббота: мало кто в такую погоду оставался в городе.

«Хорошо бы сейчас на взморье: посидеть на скамейке у береговых дюн, послушать, как тихо шумят над головой верхушки высоких, розовых от заката, сосен, смотреть, как набегают ленивые волны на белый прибрежный песок...»

— Хорошо, да не очень, — уже вслух проговорил он и быстро, как от опасного соблазна, отошел от окна.

Он ждал этого субботнего вечера, чтобы в спокойной обстановке продолжить работу.

Пешехонов уже настолько изучил все материалы следствия, что мог бы, закрыв глаза, по памяти отыскать в деле Громовой любой документ. Но сейчас его интересовала только ее предсмертная записка.