Голова ведьмы

– Потому что, когда моя мама написала ему перед смертью, – тут голос мальчика дрогнул, – сразу после того, как банк лопнул и все ее деньги пропали, он ей ответил, что поскольку его брат – я имею в виду моего отца – женился на нежелательной особе, он не видит никаких причин заботиться о его вдове и сыне; впрочем, он послал ей пять фунтов. Она отослала их обратно.

– Узнаю твою мать; благородство у нее было в крови. Твой дядя, должно быть, мерзавец – кроме того, он солгал. Твоя мать происходит из куда более благородного рода, чем Кершо. Кардусы – одна из самых старинных семей в восточных графствах. Знай, мальчик, наша семья жила в Фенн-он-Линн много столетий, до тех самых пор, пока твой дед, бедный слабый человек, не был вовлечен в судебное разбирательство и не пустил семью по миру. Все на первый взгляд было по закону… но скоро, очень скоро все вернется. Кстати, у этого сэра Хью всего один сын. Знаешь ли ты, что если с ним что-то случится, то ты будешь следующим наследником? В любом случае ты станешь баронетом.

– Не нужно мне его титула, – хмуро ответил Эрнест, – и вообще ничего от него не нужно.

– Титул, мальчик, – это невещественное наследство, которым человек никому не обязан. Оно ему не достается – оно ему просто принадлежит. Однако скажи мне, когда в точности он прислал те пять фунтов – я имею в виду, за сколько времени до смерти твоей матери?

– Примерно за три месяца.

Мистер Кардус некоторое время молчал, нервно барабаня белыми пальцами по столу, а затем снова заговорил:

– Я надеюсь, моя сестра не умерла в нищете, Эрнест?

– За две недели до ее смерти у нас почти не осталось еды, – спокойно и прямо ответил мальчик.

Мистер Кардус отвернулся к окну, и тусклый свет декабрьского дня отразился от его совершенно лысой головы. Прежде, чем снова заговорить, он отступил в тень – возможно, чтобы скрыть нечто, похожее на слезы, переливающиеся в его добрых черных глазах.

– Почему же она не обратилась ко мне? Я бы мог помочь ей.

– Она говорила, что вы поссорились, когда она вышла замуж за моего отца, и что вы сказали ей никогда больше вам не писать и не обращаться к вам – и что она никогда этого не сделает.

– Тогда почему этого не сделал ты, мальчик? Ты ведь знал, как обстоят дела.

– Потому что однажды мы уже обратились за помощью. Я не хотел снова просить.

– Ну да, – пробормотал Кардус, – ты унаследовал семейный характер. Бедняжка Рози, голодающая, на пороге смерти – и я со своими нелепыми обидами… О мальчик, мальчик, когда станешь мужчиной, никогда не создавай себе идолов, ибо они затмевают здравый смысл. В таком храме больше нет места ничему другому, забыто все – обязанности, голос крови, иногда даже сама честь. Взгляни на меня: у меня есть такой идол – и он заставил меня забыть о моей сестре и твоей матери. Не напиши она перед самой смертью – я не вспомнил бы и о тебе.

Мальчик удивленно уставился на мистера Кардуса.

– Идол?

– Да, – все так же задумчиво сказал дядя, – именно идол. Идолы есть у многих людей, их обычно держат в шкафу, запертыми вместе с семейными скелетами; иногда это вообще одно и то же. У идолов много имен; чаще всего это имя женщины, иногда страсть, а вот добродетель – не часто.

– Как же зовут вашего идола, дядя? – спросил, заинтересовавшись, мальчик.

– Моего? О, это неважно.

В этот момент распахнулась дверь в углу, и в комнату вошла высокая костлявая женщина с пронзительными, похожими на бусины, глазами.

– Сэр, мистер де Талор ждет вас в конторе.

Мистер Кардус тихонько присвистнул.

– О, скажи, что я уже иду. Кстати, Грайс, этот юный джентльмен будет жить с нами, его комната готова?

– Да, сэр. Мисс Дороти позаботилась об этом.

– Хорошо. Где мисс Дороти?

– Она отправилась в Кестервик, сэр.

– О… а мастер Джереми?

– Он где-то здесь, сэр. Недавно я видела его с подстреленным хорьком за спиной.

– Скажи Сэмпсону или слугам найти его и прислать сюда, к мастеру Эрнесту. Это все, спасибо, Грайс. Ну, Эрнест, мне надо идти. Надеюсь, ты будешь здесь счастлив, мой мальчик, когда твое горе уляжется. Джереми будет тебе товарищем – он, конечно, неотесан и довольно груб, это правда, но все же это лучше, чем ничего. Кроме того, есть еще Дороти – тут голос мистера Кардуса явственно смягчился, – но она девочка.

– Кто такие Дороти и Джереми? – перебил его племянник. – Это ваши дети?

Мистер Кардус немного рассердился, и это было заметно. Густые белые брови сошлись в одну линию над темными глазами.

– Дети, вот еще! – довольно резко ответил он – У меня нет детей! Они мои подопечные. Их фамилия Джонс.

С этими словами он вышел из комнаты.

«Что ж, он крепкий орешек, – подумал Эрнест, оставшись в одиночестве. – Не думаю, что мне когда-нибудь доводилось видеть такую блестящую лысину. Интересно, а маслом он ее смазывает? Во всяком случае, он добр ко мне. Возможно, было бы лучше, если бы мама написала ему раньше. Тогда она могла бы остаться жива…»