Головач

— Датч, — пробормотал Каммингс.

— Совершенно верно. Он работал под прикрытием. У нас были камеры в доме, и одна на улице, фиксирующая автомобильные номера. Те, что в доме, конечно же, сгорели в устроенном вами пожаре. Но та, что на улице…

Свободной рукой Стрейкер указал на экран видеомагнитофона. На нем был видно, как Каммингс уезжает прочь.

— Ты облажался, Стью, — сказал Пирс. — Ты — говнюк.

— Убийство офицера полиции, — не преминул приукрасить Стрейкер, — насколько вы знаете, карается в этом штате смертной казнью.

Я попался, — подумал Каммингс. Мне конец.

Но он же еще не труп, верно?

— Стью, вытащи из кобуры свой пистолет и положи мне на стол. Только медленно.

Стрейкер держал его под прицелом. Я не сдамся, — сказал себе Каммингс. Я лучше пущусь в бега, чем проведу десять лет в тюряге, пока меня будут трахать в задницу, а мои апелляции отклоняться.

Каммингс очень медленно положил служебный револьвер Пирсу на стол.

— Молодец, — сказал Стрейкер.

Каммингс пожал плечами, затем резко выбросил руки вперед, помня обезоруживающий прием, которому его научили в армии. Обхватив пистолет Стрейкера, рывком отвел в сторону…

БАМ!

Пуля царапнула бок, но он даже ничего не почувствовал.

— Срань господня, Стью, ты даже не…

Снова действуя на автомате, Каммингс за долю секунды обезоружил Стрейкера. Пистолет был сейчас в его руке.

Стрейкер, хоть и был напуган до усрачки, пытался сохранить контроль над ситуацией. — Не глупите, Каммингс. Вы можете пойти на сделку с правосудием. Можете сказать, что убили их в целях самообороны, и возвращаете деньги и кокс. Но если вы убьете нас, вам конец.

БАМ!

БАМ-БАМ!

Сперва он прямым попаданием в голову завалил Пирса, потом двойным выстрелом в сердце уложил Стрейкера. Кровь из ран брызнула на добрые три фута. Пирс с выбитым затылком обмяк в своем кресле.

Из уголка рта свешивалась нитка бурого табачного сока.

У Каммингса затикало в голове — болотная крыса вернулась. Нарезая круги, она пыталась найти выход.

Остынь, — приказал он себе. Но это было не так уж легко, учитывая то, что сегодня он убил шестерых человек, трое из которых — офицеры полиции. Что сделано, то сделано. Возьми себя в руки.

Думай.

Пойти на сделку с правосудием? Не выйдет. Он уже выбросил кокаин. Ни один судья не купится. Он сделал единственное, что могло сохранить ему жизнь. Ему так виделось — у него есть где-то час форы, прежде чем кто-то найдет тела. Если повезет, то больше. Ему придется угнать машину, пересечь границу штата, а потом, меняя машины, добраться до Мексики. Другого пути нет.

В конце концов, у него полный багажник денег.

Валить от сюда.

Он даже не оглянулся напоследок. Видеомагнитофон оставил на столе. Наверняка, Стрейкер не единственный наркополицейский, кто видел запись. Потом он сел в машину и сорвался с места.

Съехал с шоссе на 23-тью. Лучше держаться подальше от автострад. Скоро его машину засекут, поэтому нужно что-то быстро угнать, причем вместе с владельцем, чтобы тот не заявил об угоне. Кто же знал? Но…

Что я делаю? Он сбросил скорость и развернулся.

Кэт…

Он не может просто исчезнуть. Он хотя бы должен ей объясниться. А деньги? Оставит ей половину. На жизнь и на лекарства. Черт, в Мексике ему надолго хватит даже половины. Но не в этом дело…

Я должен… — внезапно Каммингс, хладнокровный убийца полицейских, разрыдался.

Я должен увидеть ее напоследок…

За один день он разрушил всю свою жизнь. И единственное хорошее, что у него еще оставалось, это Кэт. Боже мой, что я натворил?

Возможно, бессмысленно было о чем-то сейчас жалеть, что-то пересматривать. Это жестокий мир, и иногда людям приходится делать жестокие вещи. Украл деньги, убил Датча и Спаза? Либо это, либо жизнь в нищете, под тяжестью непосильных медицинских счетов Кэт. Они с ней заслуживали большего. Он хотел всего лишь выжить. Ему пришлось воспользоваться появившейся возможностью, и все пошло наперекосяк. У него с самого начала не было выбора.

Поднимая пыль, он подъехал по гравийной дороге к дому. Резко остановился. Он с ужасом представлял себе, что дом окажется полон бойцами спецназа, поджидающими его. Поджидающими убийцу полицейских. Но когда он вошел, в доме стояла мертвая тишина. Никакой засады.

Таща спортивную сумку, он прошел по темному коридору в спальню. Наверное, она отдыхает, изнуренная болезнью. Что бы она ему сказала? Как бы отреагировала? Каммингс смахнул слезы, положил руку на ручку двери. Отнесется к нему с отвращением? Или с ужасом? И то и другое, и даже хуже, — предполагал он.

Хотя он может просто оставить половину денег, уехать, и позвонить позже. Все, лишь бы не посвящать ее в то, что он сделал. Но это тоже не сработает. К тому времени копы будут отслеживать все входящие звонки. Его поймают.

Будь мужиком, засранец. Войди, разбуди ее, и все расскажи.

Спортивная сумка была такой тяжелой, будто была набита частями тел или детскими трупами. Дверь была приоткрыта. Но не успел он открыть ее, как услышал: — Да, вот так.

Голос Кэт.