Головнин. Дважды плененный

— Да, мне это известно, я получил соответствующее уведомление. По всему кругу ваших забот у нас ведает консул Самуэль Грейг. К нему я дам вам записку, он исправно все определит. Правда, нынче он занемог, но все равно, у него есть помощники.

— Дозвольте еще, ваше высокопревосходительство, в части безопасности нашего вояжа. Как я усматриваю из газет, не все ладно между нашими дворами.

— Похвально ваше отличное знание языка, действительно, это так.

Головнин подробно изложил послу свою задумку. Тот выслушал, не перебивая.

— Пожалуй, ваш замысел удачен, — согласился Алопеус. — Оставьте у секретаря все ваши доводы, и я займусь этим безотлагательно…

В тот же день Головнин побывал у консула Грейга. Оказалось, что он в курсе всех мероприятий, связанных с плаванием «Дианы», но «и был отчаянно болен». Головнин встревожился, а консул его успокоил:

— От моей болезни никакой остановки в деле не произойдет, потому что попечение о них взял на себя мой брат, он в этих делах поболее меня сведущ.

— А как быть с инструментами?

— По предписанию министра Чичагова инструменты для вас готовы, платье для людей заказано. Единственно, что не сделано, так это про свинец я не ведаю. А водку, ром и вино брат мой будет просить в Коммерческом департаменте.

«Будучи обнадежен таким образом г-ном консулом», Головнин занялся своими делами — покупкой карт, книг, выверкой мореходных инструментов.

Спустя неделю консул внезапно скончался, и навалились новые заботы, как быть? Посол не имел никаких связей по линии снабжения, беспокоить в такие дни брата Грейга командир «Дианы» не решился, а время уходило. Попытался кое-что сделать самостоятельно, но где там.

Еще пятнадцать лет назад Юрий Лисянский, впервые вступив на Британские острова, едко заметил: «Народ, с которым мы теперь имеем дело, весьма просвещен в денежных обстоятельствах и к карманному величию имеет бесспорную почтительность. Коротко сказать — всякий шаг наш здесь стоит не менее шиллинга. Съехавши в Гулль, взяли с нас по гинее за несколько рубах и мундир, которые были в чемодане у каждого, взяли за то, что мы — русские, за то, для чего едем в Лондон, и, по крайней мере, по гинее за то, отчего мы не говорим по-английски. На дороге же в Лондон всяк, кому токмо было время, драл с нас бессовестно…»

Вскоре и Головнину пришлось испытать на себе вероломство английских чиновников. Началось с того, что Грейг сам напомнил о себе и сообщил, что все припасы для шлюпа отправлены, за исключением водки, рома и вина.

Известно, что спиртное матросы на корабле потребляют не для веселого настроения, а как средство профилактики от простуды. В теплых широтах и летом такие напитки выдаются в половинной дозе, а крепкие и вовсе не отпускаются. Не секрет, что продажа алкоголя дело прибыльное. Когда за него были уплачены деньги и большая часть погружена, таможенники внезапно затребовали купеческую пошлину.

— Что они, рехнулись? — возмутился командир. — Наше судно под военным флагом, не для торга берем спиртное.

Грейг смущенно мялся, разводил руками, а Головнин ответил прямо.

— Взятку, видимо, позабыли им дать? Так пускай сами теперь выгружают, а я откажусь и вовсе, по пути на Мадере закупим ром.

Рикорд давно доложил о готовности шлюпа к вояжу, а командир метался то в Портсмут, то в Лондон, беспокоился о грядущем.

Посол Алопеус наконец-то уговорил статс-секретаря Канинга доложить королю, и шлюп получил охранную грамоту от Адмиралтейства.

— Воля короля для лордов Адмиралтейства — закон, котя они нехотя сие произвели, — сообщил посол Головнину, — мне стоило немало хлопот употребить, дабы увещевать статс-секретаря. Но документ, слава Богу, для вас благоприятный составлен.

Алопеус вынул из папки бумагу и, пробежав ее глазами, продолжал:

— Извольте, предписано всем начальникам морских сил и портов Великобритании, — «до коих означенный шлюп будет иметь дело, оказывать ему всякое со стороны их зависящее пособие и не препятствовать в его плавании, о чем г-н Канинг, извещая вас, уведомляет, что на сие воля Его в-ва короля последовала. Вследствие чего мы вам повелеваем и предписываем: в случае встречи с вышеупомянутым российским шлюпом не чинить ему в плавании ни малейшего препятствия и оказывать всякое возможное пособие, дружество и гостеприимство».

На «Диане» командир сразу же пригласил в каюту Рикорда и протянул ему предписание Адмиралтейства:

— Читай, Петр Иваныч, нынче можем без опаски отправляться, британцы нам не помеха.

Пока Рикорд читал бумагу, Головнин разложил на столе карты, вызвал штурмана:

— Тащи, Андрей Степанович, весь инструментарий, определим наши генеральные курсы от Европы до Америки.

Без особых хлопот плавают мореходы проторенными путями в знакомых морях, Балтийском, Северном, Средиземном.