Головоломка

На пятой дорожке играли четверо мужчин. Трое из них сидели на обитой кожей банкетке, образующей полукруг у доски для ведения счета. Четвертый стоял в ожидании шара. Шар скатился со стеллажа в дальнем конце дорожки, ударился о тормозной механизм и плавно подкатился к ждущей его руке. Человек поднял его, отступил на пять-шесть шагов от контрольной линии, пригнулся, начал разбег, отводя правую руку назад, левой поддерживая равновесие, резко остановился и отпустил шар. Тот покатился по дорожке и ударил прямо в центр батареи кеглей. Игрок застыл в движении, правая рука все еще вытянута, левая отведена назад. Не разгибаясь, он ждал падения кеглей. Они весело взлетели в воздух, подброшенные шаром, потом затарахтели по полированной поверхности дорожки. Игрок воскликнул: «Есть!» и повернулся к сидевшим на банкетке.

— Кто из вас Пепе Кастаньеда? — обратился к ним Дельгадо.

Игрок, направлявшийся к доске, чтобы вписать туда новые цифры, остановился и посмотрел на полицейского. Он был невысоким человеком с прямыми черными волосами и рябым лицом. Передвигался он легкой походкой танцора.

— Я Кастаньеда, — произнес он, — а вы кто?

— Детектив Дельгадо, 87-й участок. Могу я задать вам несколько вопросов?

— О чем?

— Рамон Кастаньеда ваш брат?

— Да.

— Давайте отойдем и побеседуем.

— Куда?

— К столикам.

— Я играю.

— Игра подождет.

Кастаньеда пожал плечами. Один из мужчин на банкетке сказал:

— Иди, Пепе. Мы пока пивка пропустим.

— По сколько у нас еще бросков?

— По три, — ответил мужчина.

— Это надолго? — спросил детектива Кастаньеда.

— Вряд ли.

— Ну ладно, пошли.

Они подошли к бару в дальнем конце помещения. У музыкального автомата две молоденькие девушки в обтягивающих брюках выбирали следующую мелодию. Кастаньеда мельком взглянул на них.

Мужчины уселись за один из столиков лицом друг к другу. Музыкальный автомат снова взорвался звуками. Фоном служил постоянный треск падающих кеглей.

— Что вы хотите узнать?

— У вашего брата есть партнер по имени Хосе Хуэрта, — начал Дельгадо.

— Правильно.

— Вы его знаете?

— Знаю.

— Вы знаете, что его сегодня утром избили?

— Да? Нет, не знаю. У вас есть сигареты? Я свои оставил там.

— Я не курю, — покачал головой детектив.

— Я тоже не курил. Но, вы знаете… — Кастаньеда пожал плечами, — одно бросаешь, другое цепляется.

Он улыбнулся. Улыбка широкая и заразительная. Пепе был всего года на три-четыре моложе Дельгадо, но сейчас вдруг стал похож на подростка.

— Я кололся раньше. Вы в курсе?

— Да, я слышал.

— Я бросил.

— Об этом я тоже слышал.

— Вы удивлены?

— Удивлен.

— Я тоже, — Кастаньеда снова улыбнулся.

Полицейский также ответил ему улыбкой.

— Ну, так что вы от меня хотите?

— Его здорово избили, — продолжал Дельгадо, — обе ноги сломаны, лицо, как котлета.

— Да вы что? А кто?

— Четверо мужчин.

— Надо же! — Пепе покачал головой.

— Прямо на крыльце его дома. Он шел в церковь.

— Да? А где он живет?

— На Южной Шестой.

— Ах, да! Точно! Напротив кондитерской, верно?

— Да. Я вот что хотел у вас спросить. Вашему брату кажется, что этих четверых попросили избить Хуэрту.

— Я вас не понимаю.

— Когда я спросил вашего брата, кто не любит Хуэрту, он сказал: «Любит — не любит, но бить его не станут».

— Ну, и что это значит?

— Это значит…

— Да ничего это не значит, — вдруг сказал Кастаньеда. — Это значит, что ваш брат считает, что Хуэрту избили по чьему-то поручению.

— С чего вы это взяли? Просто он так выразился, вот и все. Мой брат ничего не хотел этим сказать.

— Допустим, что хотел. Допустим на минуту, что кто-то хотел, чтобы Хуэрту избили по чьему-то поручению. И допустим этот кто-то попросил тех четверых оказать ему услугу.

— Ну, ладно, допустим.

— Так вот. Кто эти четверо, вы случайно не знаете?

— Не-а. Слушайте, мне правда хочется курить. Вы подождете? Я схожу за сигаретами.

— Сигареты подождут, Пепе. Там в больнице лежит человек с перебитыми ногами и расквашенным лицом.

— Оно, конечно, так, — Пепе секунду подумал. — Но, может быть, этому человеку нужно было быть поосторожнее? Может, тогда никто и не хотел бы его избить?

— Кто хотел его наказать, Пепе?

— Вы сплетни любите?

— Люблю.

— Хосе толкал кое-что, вы знаете?

— Знаю.

— Травку. До сих пор. Но постепенно человек понимает, что сильные препараты выгоднее. Это только вопрос времени.

— Ну?

— Так, может, кто-то не хотел, чтобы Хосе отравлял район? Я не утверждаю. Но подумать, по-моему, над этим можно.

— Да, подумать можно.

— А может, Хосе волочился за чьей-нибудь женой? Может, у кого-то красивая жена, а Хосе к ней подъезжал? Может, кто-то решил переломать ему ноги, чтобы он не мог цепляться к чужим женам и продавать дрянь местным пацанам? И ему помяли морду, чтобы он это понял. Чтобы не нравился чужим женам. И чтобы пацаны от него шарахались.

Кастаньеда помолчал.

— По-моему, можно над этим подумать.

— Да, можно, — согласился Дельгадо.

— Вряд ли вы найдете этих парней. Да и зачем?

— То есть?

— Он сам нарвался. Тут все справедливо. Вы же тоже ее защищаете, справедливость?

— Да, защищаем.

— Ну, вот и я о том же.

Дельгадо смотрел на Пепе.

— Что, не так?

— Да нет, наверное, так.