Головоломка из пяти этажей (СИ)

   Квашников сделал размашистый жест руками, невесть что означающий. Он несколько раз беззвучно открывал и закрывал рот пока, наконец, не подобрал нужную для диалога реплику:

   -- Вот, Косинус, скажи мне, убежденному троечнику: перед нами была гладкая заасфальтированная дорога, ведущая прямо в город, а рядом находился болотистый лес... Зомби, ты подтверждаешь?

   -- Еще как подтверждаю! -- Контагин сделал столь сильное ударение на последний слог, что он невзначай прокатился эхом по всему лесу: "ждаю... ждаю... ждаю...".

   -- А теперь вопрос повышенной сложности, -- продолжал Квашников слегка заплетающимся языком: -- Каких чертей, каких сволочей мы поперлись по лесу, когда рядом была дорога. А?? Напоминаю как это было. Кое-кто из нас четверых решил развести лирику: "перед нами два пути, изберем -- каким идти..." Чьи слова, Косинус? Один путь "гладкий, прямой" (асфальтированная дорога), а другой "тернистый, полный опасностей и испытаний" (дремучий лес). И нет, лядь, чтобы пойти по накатанной магистрали и быть уже дома, нужно было избрать "тернистый" путь, да еще и заблудиться на нем!

   -- Слушайте, вас за уши никто не тянул! -- Косинов заговорил на полтона выше, что выдавало его легко возбудимую натуру. В глазах, кои очаровывали многих девушек, появился какой-то инфернальный блеск, и лицо враз утратило присущую ему миловидность. -- Вы хотели, чтобы выпускной запомнился вам на всю жизнь? Хотели! Вот и получайте! Романтика у ваших ног! Мы одни во всей вселенной!

   Зеленая вселенная, "раскинувшаяся у ног", продолжала пестрить своими тонами и сакральными звуками. На хмельную голову краски казались излишне напыщенными, а звуки непривычно резкими и детально отчетливыми. Квашников даже расслышал, как где-то бесконечно-далеко долбит по дереву дятел: тук-тук... тук-тук-тук... И в его взбудораженной фантазии тут же возникла слегка комичная картина: пьяный дятел стучится в дупло к своей жене. "Тук, тук, тук, -- говорит дятел, -- жена, открой мне!" Жена дятла отвечает: "не, дятел, не открою, потому что ты -- дятел, да еще и пьяный!" А тот снова: "Тук, тук, тук... жена, открой! Я сделаю тебе праздничный тык, тык, тык!" Жена дятла в ответ: "Не, не открою. Иди, дятел, долбись в другом месте!" Заглядывает дятел в дупло, а там его жена и другой дятел... Квашников улыбнулся собственным мыслям.

   -- Иваноид, ты чего лыбишься? Не Дурак ли ты?

   Вопрос остался без ответа. Тут и у Контагина проснулся основной инстинкт, он достал из кармана мятую-перемятую пачку "Балканской звезды", смачно покрутил перед носом податливую сигарету, с наслаждением истого табачного гурмана сунул ее в рот и мысленно попросил у Квашникова летающую зажигалку. Он единственный в классе, кто профессионально умел пускать дым кольцами, за это зрелище некоторые даже готовы были заплатить. Сизые торообразные облачка, одно за другим, поплыли по воздуху -- все выше и выше, возомнив, что скоро станут настоящими облаками, но они быстро редели и рассеивались в хаосе фисташковых красок, что в изобилии предоставлял взору лес. Солнце уже на целый дюйм поднялось над горизонтом, изрядно при этом похудев: из огромного размазанного по пространству желтка оно стало маленьким слепящим шариком, чьи воинственные лучи пробивались сквозь гущу хвои и затверделых стволов. Его свет давно развеял ночь на мелкие осколки воспоминаний...

   Косинов вдруг приподнял правую бровь чуть выше левой -- заметил что-то необычное.

   -- Да никак новые сигареты прикупил? "Балканская звезда", надо же! Зомби, ты праздник себе устроил в честь выпускного? Где же твоя любимая "Прима-ностальгия"?

   Контагин уже неоднократно отвечал на подобные вопросы, и всякий раз примерно одно и то же:

   -- Я, в отличие от вас, нехристей, курю только русские сигареты... Хоть я и Зомби, зато патриот.

   -- Да, да... кто бы спорил. Только учти, что мы с Идеальномыслящим курим исключительно свежий воздух. В жизнь эту гадость в рот не возьму. Кстати, а где до сих пор Вундер?

   Троица, как по команде, оглянулась вокруг. И надо же -- на пьяную голову все четыре стороны света выглядели абсолютно одинаково: север ничем не отличался от юга, восток уже не помнил своего названия, а запад, вполне возможно, давно находился на востоке. Всюду взор натыкался на незыблемые сосны, которые шевелились в хмельном мареве, кривлялись изогнутыми стволами, бесстыже распускали ветки...

   -- Да вот же он! -- указательный палец Контагина несгибаемым вектором ткнулся в неопределенном направлении.

   А там (в этой самой неопределенности) возле сосны стоял Лединеев. Двумя руками он держался за пару сучков и стучался головой о ствол дерева. Первую секунду Квашников даже всерьез испугался:

   -- Вундер! Ты чего?!

   Последовавшая фраза объясняла многое. Да почти все:

   -- Ну почему я не электромагнитная волна? Я бы сейчас прошел сквозь дерево! Я бы свершил туннельный эффект! Почему не работает принцип неопределенности Гейзенберга?!