Головорез

– Спинной мозг, – сказал он, проводя пальцем вдоль хребта. Позвоночник был увенчан полукругом, похожим на пончик, примятый снизу. – Двигательная система, – сказал Джо, – и гипофиз. ГСПК вырабатывается здесь. – Змейку спинного мозга обвивал путаный клубок, похожих на червей нервов.

Билли Холидэй приступил к исполнению "Божественной мисс М".

– Первый вопрос, – сказал Джо, – это – "почему мы стареем? Что управляет долголетием?" Кваны считают, что ответ нужно искать в нашем мозге. Вот почему «ГСПК» написано на карте. Изменения в мозгу химически влияют на всё тело, поскольку всё, что находится ниже шеи, является вспомогательными органами. Их вера в то, что ГСПК влияет на возраст, имеет смысл, в свою очередь порождая вопрос: "Что управляет гипофизом?" Дэниэльс сказала, что Эван думал, будто был суперген, влияющий на возраст.

Супергены – это гены, выполняющие функции регулирования и контроля. Гипофиз выделяет гормоны роста, утробного развития и пола, обеспечивая, чтобы ДНК передалась следующему поколению. ГСПК проводит нас через репродуктивный возраст, а затем убивает, когда мы больше не нужны для воспроизводства ДНК. Суперген, управляющий уровнем ГСПК в нашем организме, таким образом, имеет смысл.

Они перешли на камбуз, чтобы перемешать чилийское блюдо.

– Эван считал, что мы унаследовали от Евы дефектный суперген ГСПК. Если бы он смог найти его и выполнить его коррекцию, мы могли бы жить полные сто десять лет вместо семидесяти четырёх.

Поиски одного отдельного взятого гена напоминают поиски иголки в стоге сена.

Человеческая ДНК имеет сто тысяч генов, только восемьсот из которых идентифицированы. Большинство из них – это гены, вызывающие генетические дефекты, вроде пузырчатой фибромы и мышечной дистрофии. Они были найдены путём сравнения «мутантов» с «нормальной» ДНК – но как можно найти изменённый ген, являющийся обычным для всех?

Они обслужили каждый себя на камбузе и вернулись в гостиную, к столу с двумя лавками в нише одной из стен. Дождь барабанил в окно, солёные волны ударяли в борт.

– Нашим ближайшим живущим сородичем является шимпанзе. У него имеется девяносто девять процентов наших генов. От скелета до отдельной клетки оба вида почти идентичны, и то, что делает нас человеком, а его обезьяной, должно содержаться в этом одном проценте. Если этот один процент состоит из регулирующих генов – что вполне вероятно, так как продолжительность жизни обезьян значительно меньше нашей – понимаешь, какую выгоду извлёк бы Эван из ДНК примата ещё более близкого к нам? Примата, находящегося на ветви гоминидов, а не в тупиковом ответвлении?

На столе лежал экземпляр "Волынки, крови и славы". Джо открыл его на девятой главе.

– Я нарисовал некоторые добавления к твоей диаграмме.

Сравнивая нашу ДНК с ДНК других гоминидов, Эван смог бы выделить мутировавший суперген. Чем ближе родственные отношения между видами, тем точнее его исследования. Если гигантопитек жил на Виндиго-Маунтин, что лучше могло бы сохранить его ДНК? Вершина круглый год покрыта льдом.

– Почему именно гигантопитек? – спросил Роберт. – Любой из гоминидов, предшествующий Еве, подошёл бы.

– Дэниэльс сказала, что Эван интересовался работой Сэчера и Каттлера. Они обнаружили, что продолжительность жизни увеличивается от вида к виду в соответствии с увеличением размера мозга по отношению к размерам тела. Чем больше мозг, тем эффективней он заботится о своём теле. Эффективный мозг потребляет совсем мало калорий. Меньшее количество калорий требует меньшего охлаждения. Меньшее охлаждение требует меньшего уровня ГСПК в организме. Более низкий уровень ГСПК означает более медленное старение. Если бы не дефект Евы, то именно это ожидало бы нас.

Джо перевернул несколько страниц в книге Роберта, открыв её на "Журнале Паркера".

– Посмотри на Жёлтый Череп. Его черепная коробка должна была бы вмещать мозг больший, чем у любого из известных приматов. Даже при росте в девять или десять футов отношение размеров мозга к размерам тела должно было бы быть огромным. Вот почему Кваны переполошились из-за твоей книги.

Отлив под ними сменился приливом. Стереомагнитофон проигрывал евангелистскую версию "Лестницы Якова".

– Допустим, что Эван находит суперген. Что тогда? – спросил Роберт.

– Генная инженерия вышла из-под контроля. Это революция, сравнимая с расщеплением атома, открытием гравитации и созданием компьютера. Выделения определённых бактерий используется в качестве ферментов, которые вырезают из цепочки ДНК один ген. Лигаза, другой фермент, вклеивает извлечённый таким образом ген в постороннюю цепочку. Полученный гибрид создаёт рекомбинационную ДНК. Помещая ген в бактерию, можно добиться его воспроизведения за несколько часов вместо нескольких поколений при обычных условиях. Если ген в своей родной цепочке создавал какой-либо гормон, то и бактерии, образующие миллиардные колонии, также начинают производить постоянный поток гормона.

– ГСПК гигантопитека? – сказал Роберт.

– Или, возможно, гормон, экранирующий его, замедляя старение. Гормон, который мы утратили благодаря Еве.