Головы или хвосты? (СИ)

Ему казалось это неплохой шуткой, но Гэвин выглядел слишком рассерженным, чтобы продолжать разговор.

— Я кое-что нашарил, — пояснил он. — Даяна занималась медициной… человеческой, а специалистам по технологиям и этим вашим андроидским делам — Майкл Уорнер. Он умер год назад. Но недавно его отпечатки пальцев засветились по какому-то делу об ограблении магазина электроники в пригороде. Тогда это списали на баг системы, но я докопался…

— Вы исключаете ошибку? — уточнил Коннор, но тут же добавил: — Да, это и правда подозрительно. Я сейчас же объявлю его в розыск.

— Так вот зачем ты нужен, — кивнул Гэвин. — А я-то думал. Есть еще что?

— Да, насчет няни…

Коннору наконец-то ответила Элла, которую он приглашал на другой — более неформальный — разговор. В сообщении от нее прослеживался явный след уже увиденной ими безэмоциональности. Коннор задумался, насколько она может считаться живой — удали у них возможность чувствовать и переживать, что останется, бездушная машина, как нередко выражался Хэнк по отношению к компьютеру?..

— Ладно, пошли, поболтаем с ней, — согласился Гэвин, когда Коннор рассказал о сообщении. — Это начинает мне напоминать те старые добрые времена, когда роботы были всего лишь роботами, — ностальгически вздохнул он. — Мы даже в рапорте писали, мол, не убийца, а орудие убийства.

Сложно было понять, пытается он специально задеть Коннора или просто размышляет о своем, не обращая на него внимания. Не было в словах детектива Рида привычной неприкрытой агрессии. По дороге он зашел за кофе с булкой и перекусывал на ходу — Коннор собирался осведомить его о последствиях для здоровья, но не стал. Его мысли занимало совсем другое.

— В тот раз вы требовали от меня назвать номер, потому что хотели напомнить: у меня не может быть имени? — спросил Коннор. На них кто-то обернулся, женщина с ребенком, но Гэвин мрачно поглядел на мать, и те поспешили прочь.

— Даже если так, то что? — огрызнулся он. — Ты явился тут, весь из себя такой охуенный, эффективный и передовой, «мое имя Коннор»… Слушать противно.

— Это нелогично, люди давали имена даже голосовым помощникам, примитивным программам, — напомнил Коннор.

— Ведешь себя как обидчивый ребенок, — торжествующе усмехнулся Гэвин и тут же угрюмо замолчал, уткнувшись взглядом в асфальт. Настолько он не хотел признавать, что у андроидов могут быть эмоции?

— Сегодня вы меня назвали по имени, — заметил Коннор.

— Ты завис, а пиздануть тебя при свидетеле я не смог, мало ли… Она вроде как за андроидов, а нам нужны были ее ответы. Что это такое было? — спросил Гэвин. — Ты иногда… не знаю, как будто залипаешь в одну точку. Ошибка в программе?

— Да, — неохотно признался Коннор, решив быть честным до конца. — Она происходит, если я задумываюсь о моей человечности или смысле жизни, например, и программа никак не может выработать ответ, поэтому я могу зависать в прострации… А вы, детектив? — вдруг, поддавшись какому-то импульсу, спросил он. — Какой у вас смысл жизни?

— Ты что, меня в депрессию хочешь вогнать, я на тебя заяву напишу за психологическое насилие, — попытался отшутиться Гэвин.

Коннор внимательно поглядел на него. Отключил сканер, который готов был любезно сообщить, что перед ним детектив Гэвин Рид, тридцати шести лет, служит в полиции Детройта. Гораздо важнее было — о чем он думает, чем живет. Впервые столкнувшись с этим сердитым человеком, Коннор и подумать не мог, что у Гэвина тоже есть какая-то загадка. Как и у Хэнка… Иногда Коннор сомневался, так ему интересны сами люди и андроиды или то, что они прячут вдали от всех глаз — это пробуждало в нем нечто, по всем описаниям схожее с неуемным любопытством.

Вероятно, в этом состоял смысл его жизни — в поиске ответов?

— Ты опять, — подсказал Гэвин. — Стремно пиздец. И че ты на меня уставился?

— Я вдруг понял, что вы очень напоминаете Элайджу Камски, — соврал Коннор — то есть, конечно, сходство двух людей для его программы распознавания лиц было очевидным, но он совсем не хотел, чтобы детектив знал, о чем он на самом деле думал.

— Это типа такой хуевый подкат? — рассмеялся Гэвин. — «Ты выглядишь как бог»?

— Нет, это объясняет мое желание причинить вред вашему лицу, непредсказуемо появляющееся время от времени… Что вы думаете о боге?

— Что, будь я на твоем месте, никакого Камски уже не существовало бы. У вас есть огромная роскошь посмотреть в глаза тому, кто вас такими создал.

— Хэнк отвечал довольно схоже, — проинформировал Коннор, решивший, что Гэвину будет полезно узнать статистику. — Вероятно, ненависть к Создателю — одна из важных черт человечности. В этом я вполне к вам приближен.

Он давно не размышлял ни о Камски, ни о чудовищном испытании на человечность, что ему взбрело в голову провести, но, возможно, сегодняшняя встреча с мисс Гронской запустила сложную логическую цепочку. Коннор был рад, что не выстрелил. И ему приятно было думать, что Хлоя, может быть, тоже однажды обретет свободу.