Головы моих возлюбленных

Я поглядела на него и подумала: хороша семейка – отец убийца и дочь убийца. Ничего себе король, ничего себе принцесса. А жертва – моя мать, потому что мы убили тех, кого она любила больше всего на свете. Сравнить с нашей семейной драмой – и все греческие трагедии покажутся детскими сказками.

Когда отец изрядно захмелел, он честно признался мне, что никогда не любил Карло, поскольку тот был до чертиков похож на материна брата. В то же время он понимал, что крайне несправедлив, а потому, возможно, чаще думал о Карло, чем обо мне. И еще он потребовал, чтобы я рассказала ему про брата, отчего я утратила с трудом обретенное спокойствие. Я плакала, он плакал, и оба мы не могли ни утешить друг друга, ни броситься друг другу в объятия.

Потом отец, громко рыгнув, заснул прямо за кухонным столом, а я легла в своей камере, потому что моя комната казалась мне камерой в застенке, где я провела много лет.

Отец даже и не пытался каким-то образом взять на себя ответственность за мою жизнь или строить планы на этот счет. Я сказала, что собираюсь жить у своей подруги и что дядя Пауль будет оплачивать им мое содержание. Он кивнул, должно быть, ему было стыдно. Потом признался, что с трудом наскреб денег на дорогу. Впрочем, на две бутылки он наскреб их без всякого труда.

– Ну ладно, всего. – Прощаясь со мной, отец ничего больше не мог выдавить. Но я так и не забыла его грустный взгляд и потом уже вспоминала его не только с презрением, но и с сочувствием.

* * *

Мы с Корой поклялись друг другу не проболтаться ни одной живой душе насчет той газетной заметки, которую тогда вместе с ней прочли в поезде. Никому – даже нашим психотерапевтам, которые по долгу службы наложили на себя обет молчания, мы не могли открыться до конца. Решительно все, от полиции до наших родителей, от учителей до одноклассников были уверены, что я употребила оружие исключительно для угрозы, будучи совершенно убеждена в его безобидности. Да и гадкая роль Карло во всей этой истории не стала достоянием гласности, хотя служащие полиции, родители Коры, адвокат и оба психолога знали, что имела место попытка изнасилования. А версия для школы, прессы и моей матери звучала так: во время безобидной возни я нечаянно спустила курок газового пистолета. Все окружающие понимали и сочувствовали, все, кроме моей матери. Возможно, каждый, кто был наделен даром сопереживания, представлял себе, как это должно быть ужасно – иметь на своей совести смерть родного брата. И только Коре я говорила, что чувствую себя убийцей, и только Кора могла избавить меня от чувства вины.

– Для совершения убийства требуются низкие побудительные мотивы, а ты хотела помочь мне! Убийство совершается коварно либо жестоко – ни то, ни другое в нашем случае не соответствует действительности. Есть и еще один мотив для убийства: сделать возможным другое преступление или скрыть уже совершенное, – этого тоже нет.

Я во всем с ней соглашалась и все-таки не могла не осознавать, что где-то в глубине своего существа всегда испытывала жажду убийства, как, возможно, испытывали ее множество людей, не доводя при этом дело до катастрофы.

Но в моем случае ко всему следовало добавить нечто морально тяготившее меня: я была рада-радехонька жить у Коры, освободившись от брата и матери. Еще никогда до сих пор мне не жилось так хорошо.

Глава 6 Сиена – терракот

Немало людей любят путешествовать в одиночестве. Именно этим они интереснее, чем стадные путешественники. Среди них можно встретить и образец степного волка, преимущественно мужского пола, и углубленного в себя изотерика. Такого редко встретишь в туристическом автобусе, уж скорее одиночку, помешанного на искусстве и занятого исключительно коллекционированием: он коллекционирует определенные колокольни или другие трофеи, лежащие в стороне от проторенных путей. Женщины, путешествующие в одиночку, по большей части лишены причуд и умудряются выжать из своей ситуации максимум возможного. Но на них на всех, будь то мужчина или женщина, лежит некоторый флер грусти, коль скоро они отдыхают поодиночке, либо сидят за обеденным столом без друзей и без семьи. «Зимнее путешествие» – вот что невольно думается при виде таких туристов.

А среди множества разнообразнейших пар иногда встречаются братья и сестры, которые путешествуют вместе. Я злобно смотрю на братьев и сестер, которые сидят друг подле друга в мире и согласии. Мой брат Карло должен сказать мне спасибо за то, что ему никогда больше не придется путешествовать, кататься на велосипеде, спать с подружками, иметь собственную машину. Я же благодаря этому обстоятельству приобрела новую семью.

После смерти Карло я была бы очень рада, предложи мне родители Коры перейти с ними на ты и чтобы я называла их Ульрих и Эвелин. Но подобной мысли у них даже не возникало, так все и оставалось – господин и госпожа Шваб. Не хватало только, чтобы я величала его профессор и доктор, – отец Коры не разрешал даже собственным студентам так себя называть.