Головы Стефани (Прямой рейс к Аллаху)

— Нет, кое-что посерьезнее и пострашнее, — сказал господин Дараин. — Я только что назначен министром внутренних дел…

— Хе, хе, хе… — произнес Руссо, и это было куда ближе к икоте, чем к смеху.

Носовой платок еще раз порхнул в аристократических пальцах, затем исчез в рукаве.

— По-видимому, наверху не только убедились в моей верности и моей лояльности — благодаря вам, дорогой друг, благодаря вам… и юному принцу! — но и сочли, что во главе сил безопасности я смогу играть роль, так сказать, гаранта примирения, приемлемого… скажем так, и для тех, и для других…

— В этом доме не найдется чего-нибудь выпить? — устало произнес Руссо.

— Мне жаль, но здесь есть только розовая вода, — сказал господин Дараин, обнимая его рукой за плечи. — По крайней мере, именно так я предпочитаю называть этот напиток… пришедший к нам из других мест. Я и сам капельку выпью. Идемте. Как я вам и говорил, паспорт мисс Хедрикс лежит у портье в отеле «Метрополь»… Я, знаете ли, никогда ничего не забываю…

Когда часом позже Руссо вышел оттуда, ему стоило колоссального труда залезть в джип; его эскорту пришлось ему помочь, а также сесть за руль. Руссо прибыл к Стефани в состоянии, которая она вежливо охарактеризовала как «с лихвой утоленная жажда».

31

Самолет вылетал в одиннадцать утра, и они едва успели нанести прощальный визит послу Соединенных Штатов. Хендерсон выглядел осунувшимся, и, судя по всему, провел неспокойную ночь.

— Боюсь, последние события доставили вам немало хлопот, — сказала Стефани, которая надела простенький костюм-двойку из белой джинсовой ткани от Кастильо и провела час у единственного на всю столицу парикмахера, способного уважительно отнестись к женской шевелюре.

— Не в этом дело, — сказал Хендерсон мрачным голосом. — У меня неприятность…

Он провел рукой по лбу, и в этом его жесте сквозили усталость и смирение.

— Сегодня ночью я получил из госдепартамента каблограмму о своем назначении в Норвегию, — сообщил он. — Разумеется, это продвижение по службе, но не знаю, смогу ли я перенести такой удар. Там никогда ничего не происходит. Эти мирные фьорды… Такое впечатление, будто тебя отправили в отставку… Видите ли, я провел два года в Хаддане, служил и в африканских странах, а там такая же бурная, деятельная жизнь… В Уганде мне однажды подбросили под дверь три трупа американских журналистов… В Конго в великую эпоху Чомбе, независимой Катанги и правления наемников пяти нашим миссионерам отрезали уши и прислали мне по почте… Словом, я чувствовал, что от меня есть польза… В Ираке, во время одного из четырнадцати государственных переворотов, которым я был свидетелем, в мою машину летели коктейли Молотова… В Уганде в меня лично плюнул генерал Амин… Даже здесь, в Хаддане, как вы и сами могли убедиться, почти каждый день происходило что-то новое, неожиданное, удивительное… Так что, сами понимаете, Норвегия…

Он снял очки, вытер их и опустил глаза с чуть виноватым видом…

— И потом, чтобы уж ничего от вас не скрывать, есть еще моя жена… В так называемые «опасные» страны я не мог брать ее с собой… Я оставлял ее в Америке… Но в Норвегию, сами понимаете, она со мной поедет… Пусть это останется между нами, конечно, но мне придется тяжело. Очень тяжело.

В его голубых глазах под покрасневшими от бессонницы веками играл лукавый огонек, а на тонких губах мелькнула улыбка…

Стефани поцеловала его.

— Я пошлю вам посылку со взрывным устройством, — пообещала она.

У него была красивая голова с густыми седеющими волосами и длинная шея — из тех, что производят впечатление обнаженности. Стефани считала, что он похож на профессора. Такую голову легче представить себе лежащей на рабочем столе в спокойной полутемной библиотеке Гарвардского университета, рядом с трубкой и несколькими раскрытыми томами, чем в песке пустыни… Стефани внезапно решила, что она по-другому оформит свою квартиру на Манхеттене.

— У меня этой зимой будет фотосессия в Норвегии, — сообщила она. — Надеюсь там с вами увидеться…

Посол, похоже, живо заинтересовался.

— Рад это слышать, — сказал он. — Может, случится землетрясение или другой какой интересный катаклизм. Вы, кажется, обладаете барака…удачей. Можете остановиться прямо в посольстве… Я на вас рассчитываю!