Головы Стефани (Прямой рейс к Аллаху)

Руссо завладел снимками и сунул их к себе в карман. Али протянул ей огромный букет роз. От них исходил очень сильный и чуть приторный аромат, да еще этот их алый цвет… Стефани дала их стюардессе, попросив положить в хвосте самолета, рядом с синьором дель Кампо… Доктор Салтер и медсестра помогли ей подняться на борт. Стюардесса «Хаддан эйрлайнз» в чудесном изумрудном сари подошла с полагающимися конфетами… У нее было красивое лицо с томными и одновременно веселыми глазами, и сердце Стефани сжалось от нежности и жалости. Она потянулась к стюардессе и взяла ее за руки…

— Бедная моя душечка, — сказала она. — Постарайтесь ни о чем не думать… это ведь происходит очень быстро, ничего не успеваешь почувствовать… они люди опытные…

Она заметила, что стюардесса, держащая в руке блюдо с конфетами, как-то странно на нее смотрит. Стефани поняла.

— Нет, спасибо! — сказала она сухо, глядя стюардессе прямо в глаза.

Это была не та стюардесса.Видно, они вытащили бедную девушку из самолета и заменили своей сообщницей…

— Где стюардесса? — спросила она, повысив голос, чтобы все они ее слышали, чтобы знали, что она не дура. — Где стюардесса? Настоящая?

Руссо вышел из самолета и вернулся с доктором Салтером и медсестрой. Стефани отказалась от укола валиума. Ей требовалось все присутствие духа, чтобы пережить то, что предстоит пережить.

— Послушайте, доктор, поймите меня правильно, я вас ни в чем не обвиняю. Я знаю, что это ваше ремесло. Но даже и не пытайтесь меня обмануть…

Руссо попробовал было спорить с врачом, но тот был категоричен: несмотря на ее состояние, совершенно необходимо, чтобы Стефани покинула эту страну. Лечение требовало, прежде всего, полной смены обстановки, и было чрезвычайно важно, чтобы больная оставила Хаддан далеко позади… Руссо вернулся, сел рядом со Стефани, взял ее за руку, едва осмеливаясь смотреть на это осунувшееся растерянное личико с расширившимися и застывшими глазами, которое казалось еще меньше под рыжей копной волос.

Она ощущала присутствие Массимо дель Кампо, который дулся в хвосте самолета, и прежде чем пристегнуть ремень, внимательно посмотрела себе под ноги и заглянула под кресло. Во время взлета она крепко сжимала руку Руссо, чтобы он не тревожился, и когда «Дакота» набрала высоту, Стефани наклонилась к иллюминатору и бросила последний взгляд на удалявшуюся персидскую миниатюру с ее бесчисленными минаретами и белыми дворцами, и длинной охровой стеной, сжимавшей ее своим кольцом…

— Удав, — прошептала она и прижалась головой к плечу Руссо.

Пилот-югослав вышел из кабины и подошел сказать, как он счастлив, что она находится на борту его самолета. Он протянул ей журнал мод с ее фотографией на обложке и попросил автограф. Она надписала фотографию, и он вернулся в кабину. Она хотела было вскочить, побежать к нему, предупредить… Рука Руссо сжала ее руку…

— Ну же, Стеф, дорогая, все кончено…

Она мягко высвободила руку, вынула из дорожной сумки полароид, положила его на колени, устремила сосредоточенный взгляд прямо перед собой и приготовилась…

Хендерсон умер в Норвегии от сердечного приступа.