Головы Стефани (Прямой рейс к Аллаху)

— Что касается того, кто попытался вас убить… Обещаю вам одно. В Хаддане нет смертной казни, исключение составляют преступления против человечности. Но заверяю вас, что он будет у меня в руках… через сорок восемь часов… И тогда он горько пожалеет о том, что не попал в вас, друг мой…

Он рассмеялся.

— Или — если вам так больше нравится — что стрелял в вас.

Он снова поднял свой бокал.

— Желаю вам долгой жизни, Эль Руссаим…

— Cheers, [71]— сказал Руссо, который не решался сделать ответный комплимент, чтобы не выглядеть как человек, говорящий о веревке в доме повешенного.

Он поднялся, чтобы уйти, и в этот самый миг человеку, которого он все сильнее подозревал в непомерных политических амбициях, позвонил посол Соединенных Штатов. За этим последовало несколько богатых событиями часов, в течение которых Руссо неоднократно благословлял запас виски у себя в желудке. Когда о его присутствии в кабинете начальника полиции сообщили послу, Руссо тоже удостоился небольшого разговора с Хендерсоном, — тот, казалось, находился в том состоянии эйфории, которое психиатры квалифицируют как гиперманиакальное. Руссо позднее спрашивал себя, не было ли общеизвестное спокойствие крупного специалиста по «сложным ситуациям» признаком безумия, которое, несмотря на явственные симптомы, так и не было замечено Госдепартаментом. Голос Хендерсона переполняли жизнерадостность и что-то вроде счастливого восхищения.

— Моя секретарша в состоянии шока… Думаю, мне придется отправить ее на родину… Да, у нее на коленях, мой дорогой… И, должно быть, у нее в сумке имелись и другие… Она запаслась льдом и ушла… В общем, такие вещи случаются…

Руссо шептал в трубку и бросал отчаянные взгляды на господина Дараина. Начальник полиции разговаривал по другому телефону.

— О, знаете, Руссо, я служил на Гаити при великом Дювалье, [72]так что… Вы не слушали сейчас радио? Генерал Амин [73]только что предупредил азиатов, еще находящихся в Уганде, что если они и дальше будут мазать лицо ваксой, чтобы сойти за черных в надежде избежать высылки, то будут сурово наказаны… [74]Официальное сообщение, старина… Это есть на «тиккере» [75]агентств… Это я вам просто так говорю, между делом… Самая прекрасная профессия в мире… Скажите мне, старина, вы не думаете, что этой девице платят? Я начинаю задаваться таким вопросом… То упорство, с котором она… Приходите к нам обедать. Это немного досадно, потому что он американский гражданин… Я не могу бесконечно хранить голову американского гражданина в морозильнике посольства… Так что жду вас к обеду… По простому, без церемоний!

Руссо повесил трубку. Господин Дараин упражнялся с носовым платком, лицо его было мертвенно-бледным. Руссо взял бутылку и прикончил ее, обойдясь без стакана.

— Вы уверены, что ей там ничего не угрожает?

— Это американский морозильник, — сказал господин Дараин, хрипловатым голосом.

— Я говорю о девушке, черт побери! — заорал Руссо.

— Она ничем не рискует, могу вас уверить. У меня там патрули на бронеавтомобилях, они постоянно сменяют друг друга вокруг оазиса… Прежде всего потому, что принц Али Рахман не совсем Маленький Принц Сент-Экзюпери, мой дорогой…

Руссо пропустил литературные аллюзии мимо ушей.

— Он находится в постоянном контакте с крупными шахирскими деятелями, и в случае мятежа…

Новое движение носовым платком по лбу. Восхищайтесь тонкостью моей кисти и запястий, подумал Руссо с растущей враждебностью. Он был почти уверен, что перед ним будущий «сильный человек» Персидского залива… А между тем чего-то не хватало… Что-то не вязалось в его рассуждении…

— А потому, если провокаторы убьют его, это станет для нас настоящей катастрофой…

— Кто эти «мы»? Правительство? Или ваши дружки?

Господин Дараин взял его под руку.

— Ну идите же… Стреляют со всех сторон, мой дорогой!

В полицейском участке квартала Бадр, где они оказались пятью минутами позже — Руссо отметил внушительное число крытых брезентом военных грузовиков, неподвижно стоявших вдоль дороги, — чета седовласых американских туристов кричала, стоя перед унтер-офицером, который бросил отчаянный взгляд на господина Дараина, не забыв при этом безупречно, на английский манер, отдать ему честь.

— Шестилетний ребенок, какой стыд! — гремел муж с возмущением, удвоившим свою силу, когда господин Дараин уведомил его, что отлично понимает по-английски и, следовательно, нет никакой надобности так орать. — Шестилетний ребенок! Он сидел перед гостиницей и предлагал туристам купить… человеческую голову!Да, вот именно! Вы правильно меня расслышали… « Сувенир, сувенир»…Это единственное английское слово, которое он знал. По словам нашего водителя, ему якобы дала ее молодая иностранка… Она бросила ее в канаву. Да, господа! Он сидел на корточках перед гостиницей и предлагал туристам человеческую голову!

— И что, кто-нибудь купил? — с интересом спросил Руссо.