Читаем Голубь и Мальчик полностью

Столяр закрепил вертушку на входе в голубятню, ветеринар внес и установил кормушки и поилки, потом сказал: «Ты думал, что мы тебя не увидим!» — и молотком вогнал гвоздь, который торчал из доски острием внутрь и до сих пор успешно скрывался от его глаз. И тогда молчаливая девушка улыбнулась улыбкой, которой от нее никто не мог ожидать, и вытащила симпатичную пеструю табличку, окаймленную детскими рисунками цветков, венчиков и птичек. На табличке было написано «Голубьятня». Именно так, «голубьятня», а не «голубятня». Она повесила табличку над дверью голубятни, отступила на два шага назад, посмотрела, подровняла ее и снова улыбнулась, а тем временем среди публики уже объявились умники третьего рода, которые начали обсуждать, улыбнется ли она и другим после того, как столько раз улыбнулась про себя.

Девушка тем временем взяла кирку и лопату, отошла подальше от голубятни и начала рыть большую квадратную яму. Сильная и упорная, она не останавливалась и не выпрямлялась, пока не завершила свое дело, и при этом ни разу не согласилась принять помощь «всех наших героев из Пальмаха, и силачей от плуга, и громил из слесарки» — именно на такой лад будут рассказывать эту историю впоследствии, — которые один за другим подходили с предложением ей помочь.

Она вернулась в голубятню, насыпала зерен в кормушки, налила воду в поилки и внесла внутрь зарешеченные ящики. Выпрямилась и посмотрела на ветеринара, как будто ожидая указаний.

— Открывай-открывай, Мириам, — сказал ветеринар, — это твои голуби.

Девушка открыла ящики, и около сорока голубят, у большинства из которых уже выросли крылья, но кое у кого еще сохранились следы младенческого пуха, выпорхнули оттуда, заполнили свой новый дом и тотчас набросились на воду и на пищу. Девушка почистила пустые ящики и выставила их на солнце для дезинфекции. А мусор из них выбросила в вырытую до этого яму и покрыла тонким слоем земли.

2

Вечером рыжий ветеринар появился в столовой в сопровождении девушки и, последовательно погрузив очередную порцию бисквитов в очередной ряд чашек «лимона с чаем», как уже прозвали его напиток кибуцные остряки, неожиданно встал и громко постучал вилкой по чашке. Кибуцники были потрясены — кто он такой, что позволяет себе этот буржуазный салонный звук в коллективной столовой?

— Добрый вечер, товарищи кибуцники, — сказал гость, — мы доктор Лауфер, нам очень приятно.

И представил им также свою молчаливую спутницу:

— Ее зовут Мириам, и она специалистка по голубям, — а затем спросил, есть среди присутствующих посторонние или только члены кибуца и Пальмаха — потому что «мы должны кое-что вам сообщить».

— Только члены, — ответили ему из публики.

— Начнем со слов благодарности, — начал доктор Лауфер. — Мы хотим поблагодарить вас за то, что вы согласились приютить под своим кровом нашу голубьятню с почтовыми голубями Хаганы.[22] Голубям, которых мы привезли, исполнилось четыре недели. Вскоре они начнут учиться летать, а в возрасте шести месяцев возложат на себя бремя семейной и трудовой жизни.

Люди начали шептаться. Выражения вроде «бремя» и «трудовая жизнь» не были для кибуцников чем-то новым, но множественное число, которое доктор Лауфер упорно применял в своей речи, сейчас же вызвало среди старожилов спор: считать это за «pluralis majestatis», то бишь за то «Мы, наше королевское величество», которое призвано возвеличивать говорящего, как в словах «сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» в Книге Бытия, а также во множественном числе в мусульманском Коране, или за «pluralis modestiae», то есть тот вид множественного числа, к которому из скромности прибегают иные авторы, когда пишут, например, «как мы говорили выше»? Доктор Лауфер, однако, не стал дожидаться, пока слушатели решат этот важный вопрос, и, перейдя к делу, сообщил им, что голубятня с ее почтовыми голубями — это объект «чрезвычайной секретности» и установлена она в детском живом уголке, чтобы не вызывать чужих подозрений.

— Если придут англичане с обыском, нужно сказать им, что это голубьятня для детей. — И объяснил: — Почтовые голуби очень похожи на обыкновенных, и только глаз специалиста может заметить и отличить их. Тем не менее нужно соблюдать осторожность. Англичане тоже знают, что такое почтовые голуби. Во время недавней мировой войны их голубьятники послали тысячи таких голубей с линии фронта. Вот почему мы все, как одна, просим вас строго сохранять тайну нашей голубьятни и никому о ней не рассказывать.

Перейти на страницу:

Все книги серии Проза еврейской жизни

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное