Голубая ель

Обозленные неудачей, гитлеровцы все разом набросились на Голубина, начали поливать его градом свинца. От прямого попадания снаряда на «миге» остановился мотор. Заметив около видневшегося внизу леса ровную площадку, летчик пошел на посадку с убранным шасси, решив садиться на «пузо». От удара о мерзлую землю самолет развернулся почти на 180 градусов. Голубин, не мешкая, выбрался из горящего «мига» и прыгнул в спасительный снег. Острая боль в ноге пронзила все тело. В эту минуту Ваня даже позабыл о вражеских самолетах, но они скоро о себе напомнили. Рядом чистое снежное поле взбугрилось фонтанчиками взрывов: «мессеры» пытались расправиться с дерзким советским летчиком. «Рано вы меня, гады, в святцы решили записать, — сквозь стиснутые зубы проговорил Ваня, — я еще вам полностью не отомстил за все горести и потери, которые вы причинили нашему народу!»

Превозмогая боль в ноге, Голубин быстро доковылял до леса и скрылся в чащобе… Только сев передохнуть, очнувшись от горячки недавно перенесенного боя, он почувствовал: мороз-то нешуточный. «Не уснуть бы. Иначе — конец…»

Через некоторое время вдали послышались голоса.

«Меня разыскивают, — подумал Ваня. — Но кто?»

Когда совсем рядом затрещали сучья валежника, он собрал последние силы, выхватил из кобуры пистолет, решив, что жизнь свою дешево не отдаст.

Среди припорошенных елок замельтешили человеческие фигуры. Но так как уже смеркалось, Ваня не мог рассмотреть, что это были за люди. Он поднял пистолет, приготовился стрелять…

— Свои, сынок! Свои! — прокричал простуженным голосом человек, заросший густой бородой. — Мы из ближней деревни Вертолино… Спасаемся в лесу от немца…

Ваня не помнил, сколько времени несли его в глубь леса. Очнулся он в жарко натопленной землянке. Вокруг были старики, женщины, дети. Две крепкие молодки промыли Ване рану на ноге отваром каких-то трав, перевязали чистым полотенцем.

— Родной ты наш! Откушай чаю с сушеной малиной. — Сердобольные женщины смахивали с глаз слезы. Некоторые из них несколько часов назад своими глазами видели, как он вогнал в землю два фашистских самолета, видели и конец этого драматического поединка.

Когда Голубин немного окреп, его переодели в крестьянскую одежду, снабдили на дорогу продуктами.

Простой, как и все деревенские жители, весельчак по характеру, Голубин пришелся по душе колхозникам-партизанам.

— Счастливого пути, Ванюшка! — напутствовали они его при прощании. — Крепче бей с воздуха проклятого врага! А мы тоже ему тут спокойной жизни не дадим…

В ту же ночь партизанские разведчики провели Голубина через линию фронта…

К концу зимнего наступления наших войск под Москвой на боевом счету старшего лейтенанта Голубина значилось 12 сбитых лично самолетов врага.

Впереди были долгие месяцы войны, жестокие схватки с хорошо обученными гитлеровскими асами. В одном из горячих боев уже на исходе октября 1943 года Герой Советского Союза капитан Голубин Иван Филиппович погиб. К тому времени за ним числилось уже 22 сбитых вражеских самолета. Прах отважного летчика покоится в стене Новодевичьего кладбища в Москве, городе, который он защищал мужественно и смело.

Иван Заболотный

Год рождения — 1916-й, село Шиповатое Велико-Бурлакского района Харьковской области. До призыва в армию работал наборщиком типографии в городе Грозном, там же окончил аэроклуб.

Хотя Иван Заболотный и был на три года старше своих боевых друзей, по характеру, веселому и порывистому, по мальчишеским выходкам он походил на Ваню Голубина. Однополчане не без улыбки вспоминают такой случай.

Было это на одном из подмосковных фронтовых аэродромов. Как-то поутру поздней осенью сорок первого Иван Заболотный в тапочках и нательной рубашке вышел из землянки малость поразмяться. И вдруг услышал в небе характерный гул самолета, прерывистый, с завыванием; немного в стороне от аэродрома пролетал «юнкерс». Не долго раздумывая, Иван кинулся на стоянку, где в полной готовности к вылету стоял его «миг». Поднялся в воздух, причем раньше, чем это сделали дежурные экипажи, догнал вражеский бомбардировщик и сбил его с первого захода. Потом уже за завтраком кто-то из летчиков заметил:

— Иван Николаевич, ты же парашют позабыл на стоянке…

— Торопился очень. Боялся — уйдет мерзавец…

В тот день он округлил свой счет — сбил десятый самолет врага.

Как-то Заболотный возвратился после удачно проведенного воздушного боя. Он находился в том возбужденном состоянии, когда хочется излить душу, переброситься с кем-нибудь из друзей словом. Хотел было разбудить Шумилова, но передумал: Шумилов в тот день провел два вылета. Жалко было будить друга. Потом он направился к кровати Голубина. Она была пуста. «Где же Ваня?» — закралась в голову тревожная мысль. Заболотный все-таки разбудил Шумилова.

— Не вернулся Ваня… — ответил тот. — Он вылетал в паре с Шишковским. Тот вон спит…