Голубая картина

Через некоторое время он вышел с женой и детьми. Они несли с собой несколько мешков зерна, которым посыпали вспахано поле. Петр Васильевич смотрел на них, попутно опустошая бутылку водки. Они выглядели такими радостными, чего дворянин искренне не понимал. Может, у них есть какой-то секрет? Но как Немецкий ни думал, не мог разгадать эту тайну. Допив водку, он ушел домой, где никто не будет дразнить его счастливыми лицами.

Золотой завет

Луи Раммон уже полгода живет в Париже. Переезд сюда из его маленького городка дал молодому поэту надежду на то, что его стихи будут замечены. Но за все время, проведенное в городе, у него лишь росло число проблем. Деньги, оставленные на жилье, закончились полтора месяца назад. Тогда Луи клялся, что заплатит сразу за два месяца. Этот срок постепенно заканчивался, а где найти деньги он так и не придумал. Его поэзия оказалась никому не нужна. Конечно, печатать стихи стали только лет двадцать назад и Луи опоздал в начало этого процесса, потому как еще не родился. А сейчас, уже появились состоявшиеся поэты, которые регулярно издают свое творчество. И они так просто не отдадут свое место какому-то новичку.

Поэт никак не хотел вставать с постели. Его всю ночь мучили кошмары, которые он снова забыл. Наверняка что-то, связанное с отъездом. Через силу поэт заставил себя встать. На завтрак у него был только хлеб, который он с удовольствием уплетал, запивая водой. Такая диета продолжалась уже два месяца. Луи успел так исхудать, что родная мать не узнала бы. Это была одна из причин, по которой он не хотел возвращаться домой. Вторая – как оправдаться перед отцом? Перед отъездом в Париж, он отправился к нему на поклон, просить денег. Тот был мелким купцом, потому имел кое-что. И даже с этим он не хотел расставаться ради туманных мечтаний своего сына стать великим. Поэт всеми правдами и неправдами днями напролет пытался его переубедить. Наплел ему, что это сейчас востребовано, принесет горы прибыли и он заберет всю семью в столицу. За две недели отец передумал и продал немало своего добра, чтобы дать сыну те деньги, которые Луи проел за полгода на новом месте. Страшнее стука коллекторов для него были только злость и презрение отца. Он не представлял, что будет делать дальше.

После завтрака поэт взял с собой бумаги и пошел на улицу. Ему всегда было проще работать на свежем воздухе под пение птиц. И даже в такой благоприятной обстановке у него совсем не было вдохновения. Все мысли только о деньгах. Лишь изредка проходящие мимо красивые девушки поднимали молодому парню настроение. Он надеялся, что одна из них влюбиться в него. А потом окажется, что она из знатного рода или хотя бы имеет связи в какой-нибудь типографии. Но каждая, с которой Луи пытался начать диалог, тут же отворачивалась и шла дальше своей дорогой. Мечтать не вредно. Так он себя утешал.

Посидев в одном месте, поэт перешел на другое, затем на третье. Могло пройти полдня, пока вдохновение не появится. Он все думал, что может сделать нечто особенное, что выведет его и такого унизительного положения. Но ничего кроме как сочинять стихи Луи не умел. Да и чтобы податься в хорошее место, достойное столицы, нужно иметь знатные корни, которых у него не было.

Проходя по мосту через реку, поэт в очередной раз представил себя прыгающим вниз, и все проблемы решены. Но каждый раз он останавливал себя, видя в своем отражении на воде лицо матери. Она будет опечалена, узнав, что ее единственный сын умер, да еще и таким ужасным способом, который нельзя отмолить. Луи представлял гроб, вокруг которого собралось полгорода. Со всех сторон сам гроб окружен его плачущими сестрами. И все в печали, особенно отец, который всем видом не будет на это даже намекать. Но еще в детстве, когда купец только начинал свое дело, маленький Луи видел его и грустным, и плачущим на руках матери.

Блуждая по городу, он таки отыскать вдохновение. Произошло это, как часто бывает, в месте, которое поэт уже несколько раз проходил. Объяснял он это тем, что музе нужно не только подходящее место, но и время. Сегодня таковое настало у аккуратно срубленного дерева недалеко от дворца. Луи нередко ассоциировал себя с этим пнем, стоящим среди состоявшихся дубов. Он был таким же неудобным и кишел всякими букашками. Это было одно из его любимых мест.

Час за часом пролетели незаметно. Лицезрение собственных стихов, написанных пером на бумаге было единственным, что согревало ему душу. В такие моменты в его сердце таилась надежда, что однажды их все же заметят. И мысли эти жили вплоть до следующего утра.