Голубая картина

Открыв мешок, Эдмунд первый увидел что внутри. Он достал такую же серую мантию, у которой вставки на рукавах были не черные, а синие. Размер у всех был одинаковый. Через пять минут этот же человек зашел снова и призвал всех идти за собой. Они вошли в дом, но не через дверь, а через погреб, после чего человек в мантии сел у двери и стал вслушиваться.

– Выходите, – сказал он через некоторое время.

– …А сейчас, сюда придут новые члены нашего сообщества. Встречайте.

Они вышли под всеобщие аплодисменты, а когда встали около Хлои, толпа затихла.

– Придя сюда, вы приняли конституцию и показали свою готовность стать частью будущего. Но каждый ли сможет им стать? – она взяла маленькое ведерко. – В этой чаше ваши, и не только, имена. Если достанете свое – вы можете стать нами. Иные же никогда не станут нами.

Она подошла к стоящему первым Эдмунду и протянула ему ведро. Он покопался в нем и достал синюю тряпочку.

– Неверно! – произнесла Хлоя. – Уходи и чтоб глаза наши тебя больше не видели.

Эдмунд, большой и грозный на вид мужчина, быстро умчался из дома, как испуганная собака.

– Продолжим.

Луи после такого не на шутку перепугался. Он и не думал, что тут будут испытания. Да еще и такие странные. Синяя тряпка явно ничего не имеет общего с именем. Неужели это метафора? Но что тогда может значить Луи? Поэт стоял четвертым и сильно удивился, когда два предыдущих человека смогли достать «свое имя». Вот Хлоя уже протягивает ему ведерко и он засовывает в него руку. Внутри поэт чувствует кучу всякого хлама. Вдруг он чувствует прикосновение кусочка бумаги, и тут же достает его. Это был бумажный кораблик.

– Верно! – произнесла Хлоя и подошла к следующему.

Луи облегченно осмотрелся. Следующий человек так же нервно окунулся в «чашу» и дрожащей рукой крутил внутри. А вот люди в толпе наоборот, веселились. Они тихо перешептывались между собой, и указывали пальцами на новичков, иногда посмеиваясь.

Наконец, Хлоя закончила и отставила ведро в сторону. Все, кроме Эдмунда прошли испытание. Поэт, воображая его разочарование, уже накидывал в голове рифмы для будущего стиха.

– Теперь, попрошу Рубитель для собравшихся.

Человек в мантии поднес ей нож.

– Да возьми же Рубитель и избавь от мозолей свое тело.

Она сделала надрез на синей части рукава первого стоящего и дала ему нож. Он отрезал их полностью.

– Молодец, брат наш. А теперь передай Рубитель ближнему своему, дабы он смог повторить твой подвиг.

Так нож перемещался из рук в руки, пока вся синева на рукавах не оказалась на полу.

– Рубитель сделал свое дело, – она забрала нож и отдала человеку в мантии, который все время неподвижно стоял в той же позе. Затем мадмуазель приблизилась к первому новичку. – Теперь, Хамнет Симон, отныне ты один из нас, – Она поцеловала его в губы, и повторила то же самое со всеми остальными.

Потом Хлоя отошла и несколькими хлопками объявила об окончании церемонии. После этого все разошлись, а она подошла к новичкам и поздравила со вступлением.

– И что нам теперь делать? – поинтересовался Хамнет.

– Все, что пожелаете. Пройдитесь, осмотритесь. А я уже пойду.

– Подождите, можете мне помочь? – спросил Луи.

– За помощью в третий домик.

Поэт направился в хижину с цифрой три. Человек в серой мантии у входа даже не стал его ничего спрашивать, как в прошлый раз. Внутри сидели двое, в одном из которых Луи узнал Эдмунда.

– О, заходи, садись. Это я про него рассказывал, – сказал великан второму.

– Мне очень жаль, что ты не прошел, – пытался Луи пожалеть его, на что Эдмунд рассмеялся.

– Ты же не знаешь, это все игра для новичков. Я уже много лет как принял конституцию.

– Правда?

– Да. Пусть считают себя счастливчиками. Только это, новичкам не рассказывай.

Луи кивнул.

– Вот и договорились. А теперь выкладывай, зачем пришел?

– Честно, у меня есть одна большая проблема. Долго объяснять, в общем, мне нужны деньги.

– Так расскажи полностью, мне интересно. Да и мы никуда не спешим.

– Ну ладно. Дело, значит, так… – Луи пересказал ему свою историю. – Вот. Мне немного всего не хватает, я отдам.

– Хм… Интересно. Что думаешь, Рамон?

– Думаю, ему нужно дать кредит и куда-нибудь пристроить, что б фигней не маялся. Парень, как тебя вообще взяли?

– Отличная идея, Рамон. Так и сделаем, – Эдмунд повернулся к поэту. – А ты можешь идти, только завтра нам своих стихов занеси, хотя бы несколько, мы все устроим. Пока побегай тут, по любому сразу сюда прибежал. Только с чердаком осторожнее, не всем там поначалу нравится. К такому надо привыкать. Как в принципе и ко всему остальному.