Голубая лилия

Как будто снова оказавшись в плену изгороди, в своей голове она различила шёпот:

– Почему… Почему… Почему?

Ткань на руке теперь почти вся была тёмной от крови – маленькие пятнышки продолжали расползаться. Лилия прижала её к груди и медленно пошла по коридорам.

10

Марли сделал всё, что нужно, в полном молчании. Он думал.

Присев на каменный подоконник, он некоторое время сидел с опущенной головой.

– Я уверена, он тебя услышит…

Марли поднял глаза.

Начинался день, и в комнате было светло. Камин почти погас – Лилия, кажется, пока закончила с отварами.

Или совсем закончила.

От этой мысли эльфа передёрнуло, и он начал методично выгребать золу. Просто так, руками, хотя рядом лежали и каминные щётки, и скребок. Сбрасывая кучку в плоский ящик, специально для этого приготовленный, он так яростно работал руками, что часть золы просыпалась на пол. Марли взял в руки щётку, собрал просыпанное в кучку возле ящика, а потом резким движением забросил щётку в камин, вскочил на ноги, метнулся к двери и обратно. Застыл возле кровати Индила, по-прежнему молча.

Если бы Эльдалин видел его сейчас, то точно изумился бы. Или даже забеспокоился.

Лилия бы точно забеспокоилась.

На лице эльфа застыло жёсткое, упрямое выражение. Сам он наверняка не знал об этом, но такое же выражение часто появлялось у Индила. Оно означало, что сдаваться он не намерен. Какими бы ни были ставки.

Кажется, впервые за долгие годы Марли проявил характер. Не присущий ему, не подходящий ему. Но в эти короткие моменты, что он провёл подле бледного, как полотно, друга, что-то у него внутри щёлкнуло.

– Я не знаю, слышишь ты меня или нет. Лилия говорит, что да. Я ей верю. – Марли замолчал. Он знал, чувствовал, что хочет сказать, но ему нужно было подумать… над тем, как это лучше сделать.

Слова внезапно полились сами собой.

– Вот что. Если ты решил, что хочешь умирать, – пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты страдал. Потому что очень тебя люблю, ты знаешь. Если ты умрёшь, я буду оплакивать тебя столько, сколько хватит сил, – Марли судорожно вздохнул, подавив подступившие к горлу рыдания. – Но если ты просто решил сдаться… Если так, то слушай. Да, я очень хочу верить в то, что ты слышишь меня. Если ты решил сдаться, то подумай ещё раз. Это очень похоже на шантаж… но я не смогу без тебя. Я умру без тебя. Ты должен это знать! Может, тебе кажется, что я смогу взять себя в руки, стать сильнее… Но я не такой. Я не смогу. Только благодаря тебе и ради тебя я всё ещё здесь – живой, хотя ни на что не годный.

Упрямое выражение никуда не ушло с лица Марли, но теперь он плакал. Ребёнок, которым он являлся, пусть не совсем по возрасту, никуда не пропал… Но Марли продолжил, взяв себя в руки.

– И если ты всё ещё не убедился, что нужен нам живым, то я ещё кое-что скажу. Лилия всё время сидит около тебя. Мы с Эльдалином спрашивали, почему. Она не говорит, просто улыбается. Она и спит, по-моему, тут же, хотя я звал её к себе. И послушай. Кажется, мы с ней подружились. Даже Эльдалин. И о тебе она горюет так же, как и мы, хотя знает тебя… мало. – Марли не стал прикидывать, сколько знакомы Лилия и Индил, особенно если учесть, что большую часть проведённого вместе времени последний был в бессознательном состоянии. – Так вот. Если ты умрёшь, она точно отсюда уйдёт. Я ей нравлюсь, она меня тоже любит, как тебя, но, кажется, она всё-таки уйдёт. Или король прогонит её.

«Или убьёт», – подсказал ему внутренний голос, изредка подающий здравые идеи.

Но Марли отмахнулся от него. Он никогда не хотел, чтобы Индил беспокоился, и если не нарочно так всё-таки получалось, очень переживал. И сейчас Марли вздрогнул – всё, что он тут наговорил, точно бы заставило его друга беспокоиться. Если он действительно слышал всё. Или хоть что-нибудь. И мог понять.

И вот теперь его решимость, даже злость (непонятно, на кого, но выместил он её частично на каминной щётке) мигнули и погасли, как догоревшая свечка.

– Я просто хочу сказать… Я люблю тебя. И она тоже. И Эльдалин. И…

Марли даже забыл, что хотел сказать. Его руки сами сжались в кулаки. Лицо уже было мокрым от слёз, но он не пытался сдерживаться. Как он устал от всего этого!

– Пожалуйста… только живи, – прошептал он и прижался губами к холодному лбу Индила.

Может быть, какая-то его часть надеялась, что его друг очнётся. Откроет глаза и скажет, что они так быстро от него не избавятся, и вообще с чего он, Марли, плачет.

Но Индил не шевельнулся.

11

Лилия сидела в широком проёме окна в конце коридора. Иногда поглядывала на дверь. Не хотела мешать Марли, но беспокоилась. Он знает Индила гораздо дольше её. Он его друг, учитель… защитник. Глядя на Марли, девушка иногда думала, что она не имеет права даже просто грустить. А уж плакать тем более.

Но странным образом Индил стал для неё очень важен. Может, потому, что они встретились в такой момент, когда и эльф, и она сама оказались в ужасном положении. Или просто им суждено было стать друзьями (Лилия никогда не отвергала подобные мысли). Но, как бы там ни было, она не желала Индилу смерти так же, как не желала бы её Ревеке. Или отцу и матери.