Голубая лилия

Жеребёнок поднял голову, услышав его голос. Сначала они просто смотрели друг на друга. А потом Марли улыбнулся и провёл рукой по тёмной гриве.

– Так тебя и назовём. Вера. Estel. Эстель.

Последнее слово он произнёс так же, как и на эльфийском наречии. Хотя нет… Прозвучало оно по-другому. По-человечески и, в то же время, по-эльфийски. Ему понравилось.

– Как тебе? – спросил он лошадку.

Малышка ответила ему нежным ржанием. Похоже, она тоже не против.

Их идиллическое уединение разорвал грохот, с которым распахнулись ворота яслей. Животные недовольно и испуганно заржали, жеребята сразу помчались к матерям. Кроме малышки, которая лишь вскинула голову и тихо заржала.

Внутрь влетел Эльдалин.

– Я просил тебя никогда так не делать, даже если ты собираешься меня отчитывать! – возмутился Марли; за своих питомцев он всегда стоял горой. – Тут же жеребята!

Эльдалин на мгновение застыл на месте, огляделся вокруг. Кобылы укоризненно глядели на него.

– Прости, Марли, – неожиданно для юноши мягким и виноватым тоном извинился эльф. – Но у меня очень важные и срочные новости.

6

Дрозд слышал всё, что сказал черноволосый эльф. Видел, как оба они быстро – насколько могут эльфы, не птицы, конечно, но тоже неплохо, – покинули ясли. Ему показалось, что рыжеволосый юноша плачет, хотя сам дрозд не видел на это причин.

Принц жив.

Маленькая девочка-жеребёнок посмотрела вслед уходящему родителю (именно так она воспринимала юного эльфа), а потом оглянулась и пристально взглянула на дрозда. Он залился радостной трелью, отчего лошадка встряхнула головой. Но, конечно же, не поняла его. Слишком уж она маленькая, чтобы понимать.

Но были те, кто должен узнать. И они точно поймут.

Подхватив с перекладины последнее зернышко овса, дрозд вспорхнул в синеву неба. Пролетел над площадью, взмыл высоко-высоко, до самой высокой башни замка, и камнем нырнул вниз.

К темнеющей зелени изгороди.

Проносясь по центральной галерее, дрозд бросил зернышко на землю. Оно упало прямо перед носом маленькой рыжей полёвки, которая поблагодарила его довольным писком.

Дрозд залился громкой, мелодичной трелью. Пролетая вдоль живых стен, задевал крыльями ещё закрытые цветы, отчего они начинали качаться. Задевал листья и веточки, залетал в один коридор, в другой, облетел вокруг маленькую круглую площадку, находившуюся в центре. Усевшись на ветку, защебетал. И это был не плач, как в прошлый раз. Нет, теперь он не собирался плакать. Теперь никто не должен плакать.

И девочка в том числе. А она сейчас наверняка плачет, так, по крайней мере, думал дрозд.

Поэтому нужно было торопиться. В песне дрозда послышались настойчивые нотки.

И он добился своего. Наконец-то изгородь ожила. Точнее, не так… наконец-то перестала делать вид, что она просто куст. Дрозд вообще редко видел «просто» кусты. Всех можно разбудить.

Изгородь выпустила свои ветки. Они покачались на ветру, щупая воздух. Дрозд продолжал нетерпеливо заливаться.

Наконец ветви перестали качаться. Несмотря на ветер, поднявшийся в последние секунды и уже свистевший в пустых галереях. Зашелестели листья, и дрозд замолчал.

Если бы хоть кто-нибудь был здесь сейчас, кроме птицы… Если бы пришёл Эльдалин, или Лилия. Или они оба. Они бы услышали голоса, говорившие на людском языке. Может, и на эльфийском. Но дрозд слышал только трели.

И ему всё было понятно.

7

Эльфы буквально мчались через площадь, на крыльцо, вверх по лестнице. Потом по длинному коридору. Оба молчали, но Эльдалин видел, как Марли плачет. От счастья, конечно же. Иногда он удивлялся юноше – сам эльф никогда бы не смог заплакать, даже от сильной боли. Ему так казалось.

Они миновали длинный коридор, Эльдалин остановил Марли.

– Подожди. Несколько секунд. Отдышись.

Никто не запыхался, но дело было, естественно, не в этом. Эльдалин хотел, чтобы горячность Марли хоть немного поостыла. На это потом уйдут многие часы, но и эти несколько секунд не прошли даром.

Итогом стало то, что Марли не задушил Индила в своих объятиях. Эльдалин проследил за этим – стоял у двери не больше минуты. Слушал, как мальчик радуется, как Индил успокаивает его, обнимает одной рукой – более способной двигаться. На лице Эльдалина тоже заиграла улыбка, он не мог сдержаться. Однако оставалась ещё одна неразрешённая проблема, и он, закрыв дверь, быстрым шагом направился в умывальную.

Марли про девушку он ещё ничего не сказал. Конечно, он очень скоро спросит про свою подругу – боги, как же его раздражала скорость, с которой мальчишка привязывался ко всем! – но это пока не его заботы.

«Кажется, с кем-то обязательно что-то должно было случиться. Таких чудес не бывает».

И всё же он быстро шёл туда, где надеялся ещё обнаружить Лилию в каком-нибудь здравии. В его голове уже созрел план, но нужно было торопиться.

Эльдалин по привычке постучал, открыл дверь, и то, что он увидел, заставило его глаза широко распахнуться.

8