Голубая луна

— То, чего я хотел бы избежать, — пробурчал Клайд.

— Поэтому то, что я собираюсь сказать, не должно выйти за пределы этой комнаты, пока мы не возьмем проблему под контроль.

Манденауэр посмотрел на каждого из нас поочередно, и мы кивнули.

— Существует новый штамм бешенства. Его симптомы совпадают с теми, что вы мне описали. Инкубационный период — часы вместо месяцев. Уровень агрессивности высокий, а распространяется вирус быстрее всего, известного сейчас науке.

— Я никогда о таком не слышал, — вставил замечание Боузмен.

— Почему меня это не удивляет? — пробормотала я. Затем по моему позвоночнику пробежала внезапная дрожь. — Его получили с помощью генной инженерии?

Манденауэр повернулся ко мне, и в его обычно холодном взгляде я увидела искорку интереса.

— Возможно.

Клайд выругался. Он слишком много времени проводил с Зи. А разве мы все — нет?

— Вы говорите, что террорист заразил популяцию волков генетически созданным бешенством?

— Разве я это говорил? Я так не думаю.

Клайд запустил пятерню в свои короткие темные волосы.

— Тогда что вы говорите?

— Зло пришло в ваш город.

— Как вирус может быть злым? — спросила я.

Манденауэр взглянул на меня:

— Действительно, как?

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— Разве?

Клайд, должно быть, почувствовал, что еще немного, и я сорвусь, и шагнул между нами.

— Что нам следует делать?

— В точности то, что уже было сделано. У вас есть лучший охотник. — Манденауэр хлопнул себя ладонями по груди. — Я убью любого зверя, который покажется мне ненормальным. Как только все зараженные животные будут мертвы, беспокоиться больше будет не о чем.

— Кроме людей, — пробормотала я.

Манденауэр медленно опустил руки вдоль тела и с любопытством посмотрел на меня.

— Что насчет людей?

— Если кто-то заразится, вы его тоже застрелите?

— Нет, ему сделают уколы против бешенства.

— Это поможет?

— Это не повредит.

Судя по моему опыту, всякий раз, когда кто-нибудь так говорил, вреда было хоть отбавляй.

Глава 8

Обругав Боузмена напоследок, Клайд махнул мне рукой, велев следовать за ним. Оставив Манденауэра с картой региона, которую нашла крохотная секретарша — мне и правда надо бы узнать ее имя, или не надо? — я присоединилась к шерифу в кабинете судмедэксперта.

Он закрыл дверь.

— Джесси, ты меня обижаешь.

— Прошу прощения?

Клайд нахмурился, не уверенный, то ли я извиняюсь, то ли спрашиваю, чем это, черт возьми, я ему теперь не угодила.

Так как у меня всегда было туго с извинениями, он выбрал второй вариант и оказался прав.

— У тебя есть важная для всех нас информация, и ты не делишься ею со мной?

— Клайд, я…

— Что еще тебе известно?

Взгляд его черных глаз был напряженным, а челюсть ходила вверх и вниз, хотя табака у него не было. Я еле сдерживала желание заметить, что если иллюзия жвачки приносит то же удовольствие, то можно сэкономить на табаке. Клайд был не в настроении выслушивать мои остроты.

Я быстро рассказал ему все, что знала. Когда я подошла к рассказу о профессоре Кадотте, Клайв перебил меня:

— Уильям Кадотт?

Черт. Мне следовало опустить имя парня.

— Да. Он самый.

— Он ходячие неприятности, Джесс. Куча неприятностей.

Я нахмурилась. Раз Клайд назвал меня Джесс, это серьезно.

— Мне он показался довольно-таки безобидным.

На самом деле нет. Он показался мне опасным, очень опасным. Для моего целибата.

Клайд нервно и возбужденно заметался по комнате. Он напомнил мне зверя в клетке, а это было на него не похоже.

— Он интеллектуал. Активист.

— Он оджибве, как и ты.

— Он не как я. Я — Лак-дю-Фламбо[4]. Он — Гранд-Портидж[5]. Разница такая же, как между валлийцем и англичанином.

Ладно. Я знала, что каждая группа считала себя обособленной от другой. Но я не понимала, насколько. Или, может быть, такова была точка зрения исключительно Клайда.

— Я думала, ты одобришь кого-то, кто поддерживает индейцев.

— Можно поддерживать, а можно увлекать за собой. Я просто хочу жить своей жизнью. Делать свою работу. Быть самим собой. Мне не нужно, чтобы какой-то сладкоречивый красавчик настроил всех против меня из принципа.

Кадотт определенно увлекал меня, но я с трудом верила, что он стал бы тратить время на то, чтобы сеять смуту в общине просто от нечего делать, и это я Клайду и сказала.

Вторую часть. Не первую.

— Возможно, он изменился. Но я в этом сомневаюсь. Держись от него подальше, Джесс.

— Постараюсь.

И я действительно так поступлю. Кадотт заставлял меня нервничать во многих смыслах. Что мне совершенно не было нужно, когда в Миниве вот-вот мог разверзнуться ад. Потом я вспомнила.

— Мне придется встретиться с ним еще раз.

— Чего ради?

— Чтобы забрать тотем.

— Ты отдала ему тотем? — От его крика в офисе Боузмена задрожали оконные стекла. — Ты спятила?

Меня уже начало всерьез доставать, что на меня орут.

— Я выполняла свою работу, Клайд.

— Отдавая улику преступнику?

— Преступнику?

— Уильяма Кадотта арестовывали чаще, чем он трахался.

— И откуда тебе знать, сколько раз он трахался?

— С таким лицом, как у него, наверняка каждый божий день.

Так как мне пришлось с этим согласиться, я промолчала.

— За что его арестовывали?