Голубая Луна

Это действительно было похоже на Ричарда. На самом деле причина, почему мы разошлись, была не одна. Он полагался на идеалы, которые не работали даже тогда, когда были в моде. Правда, правосудие и американский путь — все это определенно не работало в случае с правоохранительной системой. Деньги, власть и удача — вот что здесь действовало. Или желательно иметь на своей стороне кого-то, кто был частью системы.

Я — Истребитель, палач для вампиров. У меня есть лицензия на охоту и убийство вампиров в случае постановления суда. Лицензия действовала в трех штатах. Теннеси в это число не входил. Но копы, как правило, относятся к истребителям лучше, чем к обычным штатским. Мы рискуем жизнью и обычно на нашем счету больше убийств, чем у них. Конечно, убийств вампиров, а некоторые не считают их за настоящие убийства.

— Когда ты сможешь приехать? — спросил Дэниел.

— У меня есть еще дела, которые нужно закончить здесь, но увидимся еще сегодня до обеда.

— Надеюсь, что ты вправишь мозги Ричарду.

Я встречалась как-то с их мамочкой, больше чем один раз, поэтому заметила:

— Странно, что у Шарлотты не получилось вправить ему мозги.

— А откуда, как ты думаешь, у него этот бзик — «правда освободит тебя»? — спросил Дэниел.

— Великолепно, — сказала я, — скоро приеду, Дэниел.

— Мне пора, — он повесил трубку так внезапно, как будто боялся, что кто-то его застукает. Возможно, мамочка вошла в комнату. У Зееманов было четыре сына и дочь. Все сыновья были ростом шесть футов и выше. Дочь — только чуть ниже. Все были совершеннолетние. И все до смерти боялись своей матери. Не буквально боялись, но Шарлотта Зееман была главой семьи. Всего один обед в кругу их семьи, и я твердо это усвоила.

Я положила трубку, включила лампу и начала собираться. Пока я бросала вещи в чемодан, мне вдруг пришло в голову задаться вопросом, какого черта я это делаю. Я могла бы сказать, что это было из-за того триумвирата силы, частью которого был Ричард, и в который Жан-Клод превратил нас троих. Мастер вампир, Ульфрик — или вожак волков, и некромант. Я была некромантом. Мы были связаны так крепко, что иногда случайно врывались в сны друг друга. А иногда и не случайно.

Но я мчалась на помощь не потому, что Ричард был нашим третьим. Как никому другому, я могла признаться хотя бы самой себе, что все еще любила Ричарда. Не так, как Жан-Клода, но так же всерьез. Он был в беде, и я должна была помочь ему, если только смогу. Просто. Запутанно. Больно.

Интересно, что подумает Жан-Клод, когда узнает, как я бросила все и кинулась спасать Ричарда. На самом деле это не имело значения. Я собиралась, и да будет так. Но я не могла отделаться от мысли, как это заставит моего возлюбленного вампира себя чувствовать. Его сердце не всегда билось, но его все еще можно было разбить.

Любовь — отстой. Иногда чувствуешь, что все отлично. А иногда это просто еще один способ истечь кровью.

2

(перевод — Cara и Jane)

Я позвонила в несколько мест. Моя подруга, Кэтрин Мейсон-Джилетт была адвокатом. Она часто помогала мне делать заявления в полиции по поводу трупов, которым я помогла отправиться на тот свет. И пока — ни одного задержания. Даже попытки. Как так вышло? Я врала.

Боб, муж Кэтрин, поднял трубку после пятого звонка. Голос был сонный, его едва можно было узнать. Только по басовитому рычанию я поняла, кто из них подошел к телефону. Никто не просыпается изящно.

— Боб, это Анита. Мне нужно поговорить с Кэтрин. По делу.

— Ты в полицейском участке? — спросил он. Видите, он меня знал!

— Нет, на этот раз мне не нужен адвокат.

Он не стал задавать вопросов, и просто сказал:

— Даю тебе Кэтрин. И если ты думаешь, что мне совсем не интересно, то ты ошибаешься. Кэтрин удовлетворит это мое низменное чувство после того, как ты повесишь трубку.

— Спасибо, Боб, — сказала я.

— Анита, что случилось? — голос Кэтрин звучал нормально. Она была адвокатом по уголовным делам в частной фирме. Ее часто будили в поздние часы. Она этого не любила, но справлялась с этим хорошо.

Я рассказала ей новости. Она знала Ричарда, и он ей очень нравился. И она не понимала, какого дьявола я бросила его ради Жан-Клода. Но пока я не могла рассказать ей о том, что Ричард — оборотень, объяснить было трудновато. Черт, даже если упомянуть этот факт, все равно это сложно объяснить.

— Карл Белизариус, — сказала она, когда я закончила, — он один из лучших адвокатов в том штате. Я знаю его лично. Он не так осторожен в выборе клиентов, как я. У него есть несколько клиентов из числа известных уголовников, но он хорош.

— Можешь с ним связаться и попросить его начать работать по этому делу? — спросила я.

— Тебе нужно разрешение Ричарда на это, Анита.

— Я не могу уговорить Ричарда взять другого адвоката, пока не увижу его. А время очень дорого, Кэтрин. Сможет Белизариус хотя бы запустить машину?

— Ты уверена, что у Ричарда уже есть адвокат?

— Дэниел упоминал, что он отказался видеться со своим адвокатом, так что думаю, да.

— Дай мне номер Дэниела, и я посмотрю, что смогу сделать, — сказала она.

— Спасибо, Кэтрин, правда.

Она вздохнула: