Голубая Луна

— Если я пойду к тебе, мы отвлечемся надолго. А я хочу собраться и одеться. У нас нет времени на что-нибудь еще.

Он двинулся по кровати ко мне, скользяще перевернувшись, как будто у него были мышцы там, где их быть не должно.

— Я так непривлекателен, ma petite? Или твоя забота о Ричарде подавляет все остальное?

— Ты сам прекрасно знаешь, насколько ты для меня привлекателен. И да, я волнуюсь на счет Ричарда.

Он стек с кровати, следуя за мной по пятам. Он перемещался изящными медленными движениями, пока я бегала в разные концы комнаты, успевая за мной повсюду, попадая в такт моим быстрым шагам. Возникало такое ощущение, будто тебя преследует ленивый хищник, один из тех, в распоряжении которых все время мира, но который, в конце концов, все равно тебя поймает.

Когда я во второй раз чуть не влетела в него, я не выдержала:

— Что с тобой? Хватит таскаться за мной. Ты меня нервируешь.

На самом деле, близость его тела заставляла меня дергаться, как от статического электричества.

Он сел на край кровати и вздохнул:

— Не хочу, чтобы ты уезжала.

Я перестала метаться, повернулась и уставилась на него.

— Почему, ради всего святого?

— Веками я мечтал иметь достаточно силы, чтобы быть в безопасности. Достаточно власти, чтобы владеть своими землями, в далеком прошлом, обрести чувство умиротворения. И теперь я боюсь того самого человека, который может помочь реализовать мои желания.

— О чем ты? — я подошла и встала перед ним, держа в руках ворох рубашек и вешалок.

— О Ричарде. Я боюсь Ричарда, — в его глазах стояло выражение, которое я редко видела у него. Он был не уверен в себе. Это было совершенно нормальное, человеческое выражение. И оно смотрелось крайне странно у элегантного человека в вызывающей рубашке.

— Почему ты боишься Ричарда? — спросила я.

— Если ты любишь его больше, чем меня, я боюсь, что ты уйдешь к нему.

— Если ты не заметил, Ричард меня сейчас не переносит. Он с тобой разговаривает больше, чем со мной.

— Он не ненавидит тебя, ma petite. Он ненавидит, что ты со мной. Это большая разница, — Жан-Клод смотрел на меня почти скорбно.

Я вздохнула:

— Ты ревнуешь к Ричарду?

Он опустил глаза и посмотрел на носы своих дорогих сапог.

— Было бы глупо с моей стороны не ревновать.

Я свалила свой ворох блузок на одну руку и коснулась его лица. Повернула его к себе.

— Я сплю с тобой, а не Ричардом, помнишь?

— Да, я здесь, ma petite. Я одет для твоих снов, а ты даже не поцеловала меня.

Его реакция меня удивила. Только я начала думать, что знаю его.

— Ты расстроился, что я не поцеловала тебя при встрече?

— Возможно, — сказал он очень тихо.

Покачав головой, я швырнула блузки в сторону открытого чемодана. Затем толкнула ногами его колени, пока он не развел их и не дал мне встать вплотную к нему. Положила руки ему на плечи. Прозрачная красная ткань была жестче на ощупь, чем казалась.

— Как может кто-то такой же роскошный, как ты, быть таким неуверенным?

Он обвил руками мою талию, прижимая меня к себе. Свел ноги, зажав меня между ними. Кожа его сапог оказалась очень мягкой, почти нежной. Оказавшись у него в руках, я была в очень эффективной ловушке. Но так как я была добровольным пленником, все было в порядке.

— Чего я хочу, так это опуститься на колени и впиться губами в эту гладкую сорочку. Хотелось бы знать, сколько тебя мне удастся испить через мягкую ткань.

Я подняла брови.

Он рассмеялся нежным низким смехом. Как обычно, от одного только этого звука по мне побежали мурашки, а соски затвердели. Его смех был осязаем, он вторгался в меня. Одним голосом он мог делать такие вещи, которые и не снились ловким рукам других людей. И при этом, он боялся, что я уйду от него к Ричарду.

Он опустил лицо мне на грудь, уютно пристроившись в ложбинку. Затем нежно потерся щекой, заставляя атлас скользить по мне, пока мое дыхание не участилось.

Я вздохнула и наклонила голову, все еще прижимаясь к нему.

— Я не собираюсь уходить от тебя к Ричарду. Но он в беде, и это важнее секса.

Жан-Клод поднял лицо, наши руки так переплелись, что он почти не мог пошевелиться.

— Поцелуй меня, ma petite, и все. Всего один поцелуй, и я буду знать, что ты любишь меня.

Я прикоснулась губами к его лбу.

— Я думала, ты больше уверен в себе.

— Так и есть, — сказал он, — со всеми, кроме тебя.

Я отклонилась назад ровно настолько, чтобы увидеть его лицо.

— Любовь должна повышать твою уверенность, а не наоборот.

— Да, — спокойно сказал он, — должна. Но ты любишь и Ричарда. Ты пытаешься не любить его, и он старается не любить тебя. Но любовь проходит не так просто, и не так просто появляется.