Голубая луна (ЛП)

— Я тоже. Поэтому останься здесь, приведи себя в порядок, отдохни, а я вернусь, когда все закончится.

— Думаешь, я буду спокойно здесь сидеть, пока ты встречаешься лицом к лицу с армией оборотней? Ждать как пай-мальчик, пока ты не выкроишь время, чтобы снова заглянуть ко мне? Я люблю тебя, Джесси, и если ты умрешь, я умру вместе с тобой.

От одной мысли об умирающем Уилле у меня вспотели и похолодели ладони, а голос прозвучал резко:

— Мы не умрем — ни ты, ни я. Просто позволь мне сделать мою работу, Уилл.

— Давай я тебе помогу.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Ну конечно. Тебе никто не нужен. — Уилл заговорил на повышенных тонах, а в его глазах боролись боль со злостью. — А я-то уж точно, ни раньше, ни сейчас.

— Джесси. — Манденауэр стоял в прихожей, сверля меня настойчивым взглядом.

Я покосилась на Уилла. Мне хотелось остаться, но нужно было идти. Хотелось поцеловать его, но он отвернулся и включил душ.

— Я вернусь, — пообещала я.

Кадотт не ответил, и это меня встревожило больше, чем его злость и боль. Я колебалась, разрываясь между работой, обязанностями и любовью.

В конце концов, выбора у меня не было. Я последовала за Манденауэром, а он — за волками.

Глава 39

— Каков план? — спросила я. Тропа расширилась. Я смогла ускорить шаг и идти плечом к плечу с Манденауэром.

Он мельком глянул на меня и одарил столь редкой для него улыбкой.

— Не хандришь, что мы не взяли с собой твоего возлюбленного?

Я недоуменно нахмурилась:

— А надо?

— Большинство женщин захандрили бы. Ты мне нравишься, Джесси. Ты хороший полицейский.

— Боже мой, спасибо. Я так рада, что вы меня одобряете.

В последнее время я себя хорошим полицейским не ощущала: нарушила хренову тучу правил, утаила информацию, выкрала улики и защитила подозреваемого. Скорее всего, меня вышвырнут из органов, если только я раньше не умру.

Манденауэр то ли не понял моего сарказма, то ли научился его игнорировать, поскольку продолжил:

— План такой: проследить за волками до места проведения ритуала и перестрелять их всех.

— С этим я справлюсь.

— Однако если волчий бог воскреснет, у нас могут возникнуть проблемы.

Я мельком глянула на него:

— Какого рода проблемы?

— Не думаю, что волчьего бога можно убить серебром.

— Почему это, черт возьми, нельзя?

Должно быть, в моем голосе послышался отголосок истерики, так как охотник потянулся ко мне и неловко похлопал по плечу тяжелой ладонью.

— Иначе он был бы простым оборотнем, верно?

Я поняла его мысль. Она мне не понравилась, но я ее поняла.

— Тогда как мы убьем волчьего бога?

— Понятия не имею.

— Отлично. Превосходно. Чудесно.

— Полностью разделяю твои чувства.

Преследование волков не доставило нам трудностей. Тропинка была сырой. Наверное, прошел дождь, пока я спала… и занималась другими вещами. Неестественно большие отпечатки лап вели на запад как неоновая стрелка.

— Они не пытаются скрывать, куда идут, — заметила я.

— Нет.

— Не к добру это.

— Согласен. Но какой у нас выбор?

Никакого.

— Полагаю, вы понятия не имеете, кто за всем этим стоит?

Манденауэр поправил патронташ, который постоянно соскальзывал с его худого плеча.

— А ты?

— Вопросом на вопрос, — пробормотала я. Он что, пытался меня разозлить? — Мне казалось, я знала.

— Ты думала, что это твой возлюбленный.

Я пожала плечами. Тяжело признать, что ты спала с врагом. Легче просто сделать это — заняться его членом, как любезно указал Клайд, — чем обсудить.

В глазах защипало при мысли о Клайде. Я буду по нему скучать. Оборотень он там или нет, Клайд хорошо ко мне относился. Он был неплохим боссом, приятным парнем. Что произошло?

Я вспомнила все, что случилось за последнюю неделю. Клайд заставил меня подозревать Уилла. Дал ложную информацию. Наврал с три короба.

От этих мыслей во рту появился противный привкус. Мы были «хорошими парнями», или, по крайней мере, должны были быть. Но кто я такая, чтобы бросать камни после всего, что сама натворила?

— Думаешь о своем друге-шерифе?

Я кивнула.

— И о том, как он мог сделать то, что сделал?

— Да.

— Тут у него выбор был невелик. Как только тебя укусили, ты делаешь то, что скажут.

Мне это не понравилось. У меня всегда плохо получалось делать то, что мне говорят.

Я остановилась, и Манденауэр посмотрел на меня, подняв бровь.

— Проблемы?

Да уж.

— Если все покатится к чертям собачьим… То есть, если мы…

— Не сможем их остановить, и нас укусят?

Я не смогла ответить и кивнула.

— В среде ягер-зухеров есть поговорка: всегда оставляй последнюю пулю для себя.

От этих суровых слов я вздрогнула, но осознала их практичность, а я всегда была практичной девушкой.

— Это разве не из какого-то старого вестерна?

— Я никогда и не утверждал, что сам ее придумал. — Манденауэр подмигнул мне и двинулся дальше.

— Есть одна вещь, которая меня беспокоит.

— Только одна?

— Вообще-то их около сотни, но в данный момент…

Он махнул худой рукой с сильно выступающими венами.

— Спрашивай.

— Почему вы рассказали Клайду, кто вы такой?

— Я ему ничего не говорил.

Я снова остановилась, но на этот раз Манденауэр продолжил идти. Я поспешила догнать его.

— Он утверждал, что знал, кто вы такой. Что вы все ему рассказали.