Голубая Луна — Возвращение

— Мерси ушла от меня, потому что меня никогда не было рядом, — ответил Джек. — После этого я всеми силами старался избегать обязательств.

— Если бы ты женился на ней…

— Я всё равно не был бы рядом, когда она нуждалась во мне, — сказал Джек. — Ты думаешь, я никогда не думал об этом? Если бы я был там, возможно, я бы спас её от разбойников. Возможно, я мог бы спасти тебя от этого…

— Я не хочу, чтобы меня спасали, — холодно сказал Даск. — Я наслаждаюсь своей ролью Чемпиона Ада.

— Ты не выглядишь особенно счастливым, — сказал Джек. — Сдавайся, сынок. Сбрось свой гнёт и уходи. Как это сделал я.

— Ты никогда не был достаточно сильным, — сказал Даск. — Ты никогда не принимал свою роль, как я. Я никогда не откажусь от неё.

— Когда-то и я так думал, — сказал Джек. — Но только так ты сможешь обрести покой.

— Покой? — сказал Преследователь. — Это переоценивают.

Он отвернулся и пошёл обратно к штабной палатке. Джек некоторое время смотрел ему вслед, а затем медленно направился обратно через вражеские ряды к Лесному Замку.

* * *

Джек Форестер стоял перед Королём Руфусом у его трона, в огромном пустом зале Двора, и делал доклад. Здесь не было ни политиков, ни придворных. Король Руфус решил, что они ему не нужны.

Присутствовали: Сенешаль, Принц Ричард и Принцесса Кэтрин, Хок и Фишер, а также Чаппи. Все они внимательно слушали, пока Джек рассказывал им обо всём, что произошло в штабной палатке.

— Полагаю, всё прошло как нельзя лучше, — сказал Король. — Вполне предсказуемо, что они выберут Кэмерона своим Чемпионом. Но нам ещё предстоит определиться с выбором.

— У нас не было официального Чемпиона со времён Принца Руперта, — сказал Ричард, не глядя на Хока и Фишер. — У Королевы Фелисити был свой Квестор, Аллен Чанс… но эта должность была упразднена, так как Парламент забрал себе часть полномочий.

— Почему мы всё ещё обсуждаем это? — сказал Хок. — Это должен быть я.

— Нет, — сказал Король. — Это должен сделать я. Я снова молод и силён. Ради подобного мне была дана сила.

— Но Король не может подвергать себя опасности! — настаивал Сенешаль. — Что, если они просто похитят вас? Пригрозят казнить? У нас не было бы другого выбора, кроме как сдаться.

— Тогда я должен это сделать, — сказал Ричард. — Кэмерон — Принц Редхарта; ему должен противостоять Принц Леса.

— Аналогичное возражение, — сказал Сенешаль.

— Ты не можешь, Ричард, — сказала Кэтрин. — Кэмерон убьёт тебя. Он непобедим. Все это знают. Он убьёт любого, кого мы пошлём.

— Вот почему это должен быть я, — сказал Хок. — Потому что у меня большой опыт побед над теми, кого все считали непобедимыми. И, заметьте, я всё ещё здесь.

— Точно, — сказала Фишер.

— Пусть будет так, — сказал Король Руфус. — Давайте выставим одного непобедимого бойца против другого.

Он велел Ричарду подойти, чтобы они с Сенешалем могли обсудить последствия этого поединка. Хок и Фишер отошли чуть в сторону. Хок заботливо снял Радужный меч и передал его Фишер.

— Держи его в надёжном месте, — сказал он. — На всякий случай.

— Нет, — тут же возразила Фишер, пытаясь вернуть ему меч. — Он мне не нужен. Он может тебе понадобиться!

— Не в этом бою. Я не могу взять его с собой, Изобель. Вдруг я не вернусь.

— Ты сможешь победить его! — сказала Фишер. — Ты — живая Легенда! Он будет всего лишь поучительной историей.

— Я побеждал всех, — сказал Хок. — Мне очень везло. Но везение у всех когда-то заканчивается. Так что, на всякий случай… сохрани меч. Потому что Принц Демонов всё ещё где-то там… и Rainbow — единственное, что может его остановить.

— Я сохраню его для тебя, — сказала Фишер. — И отдам его тебе, когда ты вернёшься.

— Да, — сказал Хок.

— Если он убьёт тебя, — сказала Фишер. — Я никогда не смирюсь. Даже если всё Лесное Королевство преклонит колено перед Редхартом, я никогда не сдамся. Я убью их всех, одного за другим, даже если на это уйдёт вся моя жизнь.

— Ты никогда неумела проигрывать, — с нежностью сказал Хок.

— Я иду с тобой, — сказал Чаппи, бодая Хока в бедро своей огромной головой. — Просто чтобы убедиться в честности игры.

— Что ты знаешь о честной игре? — сказал Хок, погладив пса по голове и потянув за ухо.

— Абсолютно ничего, — ответил пёс. — В том-то и дело. Я знаю все грязные приёмы, и пока я там, им не удастся провернуть их незаметно. Ты всегда был слишком благороден, и нередко во вред себе.

* * *