Голубая роза

«Айше так не считает. Она идеалистка. Если бы она узнала хоть часть того, что знает эта рыжая Дениз… Да она и узнала. И осталась недовольна…» – он не успел додумать мысль, потому что услышал слова Дениз:

– Я не ангел, как ваша Айше, и я не собираюсь осуждать вас или перевоспитывать. Мне вы нравитесь таким, какой вы есть. И меня не смущают ни ваши дела с этой партией, ни строительство домов на сомнительном месте…

Он посмотрел ей в глаза и понял, что ее не смутило бы ничего – даже убийство. Почему-то она верит, что он не убивал Аксу, но если бы она считала его убийцей, это ничего бы не изменило.

– Вас, по-видимому, трудно смутить?

– Не знаю. Я полагала, что знакомство с вами смутит меня больше. Что я буду чувствовать неловкость от своих признаний. И ничего подобного. Я чувствую себя прекрасно и свободно. Это плохо, по-вашему?

– Почему же плохо? Я очень рад, что познакомился с вами. Между прочим, становится прохладно. Вы не замерзнете в такой тонкой блузке? Может быть, дойдем до моего дома? Надеюсь, вы не сочтете это благовидным предлогом пригласить вас? Вы правда замерзнете и простудитесь.

– Сочту. Благовидным предлогом. И приму приглашение. Потому что об этом предлоге я сама позаботилась. Зачем бы я выбрала такую блузку? Только в надежде попасть к вам в гости!

Они засмеялись.

– Я думал, вы шантажистка, – подавая ей руку, сказал Октай.

– Конечно, шантажистка, – шутливо отозвалась Дениз. – Два года слежки чего-нибудь стоят, правда?

– Правда. Дорого стоят, – серьезно сказал Октай. – Я постараюсь, чтобы вы о них не пожалели.

Глава 27. Феминистки

Кемаль боялся поверить своей удаче.

Он забыл, когда он так радовался чему-нибудь, не связанному с его работой.

«Я совсем отвык просто жить», – думал он и еще раз, чтобы убедиться, бросал взгляд на маленькую картонную коробочку, которую бережно положил на переднее сиденье. В коробочке лежала голубая роза.

Застревая в очередной пробке, он приоткрывал крышку, и оттуда посверкивал гранями хрустальный голубой цветок на прозрачном стебельке с шипами и прозрачными, радужно искрящимися листочками.

– Она в этой витрине сто лет лежала, ты на нее никогда внимания не обращал, – удивляясь его удивлению, говорил знакомый владелец крошечного магазинчика, где продавались сувениры, подарочные безделушки, игрушки и поддельный антиквариат.

Кемаль как раз вышел из соседней двери маленькой кондитерской с тортом в руке и остановился поздороваться с прислонившимся к дверному косяку хозяином, когда взгляд его упал на стеклянную голубую розу. Слова приветствия так и не были произнесены. Вместо них у него вырвался быстрый вопрос, как будто толпа других покупателей жаждала завладеть этой сомнительной драгоценностью:

– Сколько она стоит?

– Что именно? – не понял хозяин и, проследив за странно остановившимся взглядом полицейского, уточнил: – Роза?

– Да, да, – торопливо подтвердил Кемаль и с ужасом думал о том, что покупка может оказаться ему не по карману. – Сколько?

Узнав цену, он был несколько разочарован: цветок был не хрустальным, а лишь ограненным «под хрусталь» и стоил недорого.

– Таких роз полно в центре, в «Пашабахче»^* , – объяснял словоохотливый хозяин, – причем разных цветов, даже зеленые есть. Но там с тебя взяли бы в пять раз больше. А за что? Посмотри, как сверкает, от хрусталя не отличишь. Хочешь, я тебе найду розовую или красную? У меня где-то были. Они красивее.

– Нет-нет! – запротестовал Кемаль. – Мне нужна именно голубая. Как раз то, что я искал!

– Искал? Да она сто лет в этой витрине лежала… Что это тебе пришло в голову искать голубые розы? – старик был знакомым старшей сестры и ее мужа и на правах друга семьи болтал не умолкая. Но его болтовня не могла испортить настроения сыщика.

Маленькая сверкающая роза была наконец уложена в заполненную ватой коробку – и теперь Кемаль время от времени поглядывал на нее, словно боялся, что она исчезнет. Как сон. Все это похоже на сон. Он понял, каково было Айше, когда к ней, словно сойдя со страниц придуманного ею романа, подошел полицейский. Он чувствовал то же самое, обнаружив в витрине эту розу: ее здесь раньше не было, почему она появилась здесь именно сегодня, когда он был озадачен тем, что купить в подарок понравившейся женщине.

Женщине, которая думает о голубых розах, нельзя нести розы обыкновенные.

Почему он увидел эту розу только сегодня, если она лежала в этой витрине всегда?

Кемаль, конечно, не мог не понимать, что человеческое внимание и память очень избирательны, что каждый видит и помнит то, что хочет увидеть и запомнить. Но себя он считал профессионалом: он специально, тренируя свою и без того прекрасную память, заставлял себя запоминать длинные тексты, списки телефонов, опросы свидетелей… И что же? Он, оказывается, не может вспомнить, что лежит в витрине, мимо которой он проходит каждый день и у которой вдобавок обычно останавливается, чтобы обменяться приветствием с владельцем этой лавки!