Голубая Саламандра

Там, где Рустм делился на несколько рукавов, омывая длинные острова, Грачев остановился. Он не сомневался, что в быстром беге опередил ленивое течение, и, если Эвис не выбралась на берег раньше, рассчитывал перехватить ее, бросившись с невысокой кручи. Река не была опасна в этих местах: здесь не встречалось шипоголовых хищных рыб, обитавших в южных озерах, а крокодилы, выраставшие едва более метра, не проявляли агрессивности к человеку. И все же Эвис звала на помощь, чего не делала никогда без веской причины.

Постояв несколько минут, он повернул назад. Ее одежду он увидел вывешенной на коряге, упершейся в отмель у противоположного берега. И, поспешив туда, спрыгнул в воду с края сланцевых плит. Загадка разрешилась скоро: подобно речной нимфе, не убрав еще гирлянды водорослей, Эвис сидела возле тела мальчика лет 12 - 13. Его ноги, запястья рук были истерты веревками; на бледном лице синим пятном выделялись искусанные губы.

- Он жив, - опередив вопрос, сказала хронавт. - Конечно же, мы спасем его.

- Только о людях Единорога ты станешь думать не совсем хорошо… Он был привязан к этому плоту? - Андрей обошел вокруг связки кедровых бревен. Между куском воловьей кожи и подстилкой, приколотой сверху, топырилась травяная подушка, служившая для удобства лежащего. Сам плот был сделан прочно и аккуратно.

- А знаешь, моя наяда, все это не похоже на злостное убийство. Он - жертва обряда. И еще неизвестно, скажет ли он тебе "благодарю", оставшись на этой земле.

Эвис отложила биорегенератор и изумленно взглянула на него.

- Нет, я не спорю. Спасти его мы обязаны, чтобы он потом ни думал о нас. Просто это судно - странное орудие убийства. Давай-ка перенесем его, пока мой обед не сожрали оин-лохо.

Оенгинар очнулся к вечеру и лежал без движений, широко открыв глаза, не понимая, жив он или омывающий его воздух есть эфир, который понесет к Дому Рэдо. Заметив светловолосого воина, извлекавшего из ладони ослепительный огонь, и склонившуюся к нему женщину, чьи руки словно дыхание добрых богов касались его груди, глаза же были ясны, как малахитовые зерна в амулетах первых жриц, Оенгинар утвердился - он уже мертв. Стало легко, даже радостно. Ложе из сухого мха казалось небесным облаком, а дым костра щекотал ноздри сладким летучим нектаром. Он улыбнулся, попытался встать, но женщина удержала его и заговорила сначала на языке аттлийцев. Выросший при Доме Обнаикона, он понимал почти все слова. Когда же она повторила на его родном языке, юный аттлиец снова уронил голову, с ужасом осознал, что он всего лишь жив. Эти странные люди спасли его; рядом, в нескольких шагах, катил свои воды Рустм.

Как он, рожденный Днем Белого Единорога, оказался привязанным к плоту в страшной дремучей глуши, Оенгинар говорить не стал, хотя вопрос незнакомцев нельзя было не понять. Он ответил, что Держатель Рода умер, кровь его светлого родича еще не засохла на алтаре, а больше ему не известно ничего. Он просто не помнит произошедшего потом. В последнем Оенгинар солгал: если перед ним действительно люди, пусть благие спасители, то они есть люди, и им ни к чему объяснять, кто и почему готовил ему смерть: им не надо знать, кто теперь молит богов о уже невозможном.

Сидя на мягкой подстилке, он с великим удовольствием ел жареную рыбу - пищу для него непристойную и молча присматривался к слишком уж необычным незнакомцам. Когда он насытился и несколько свыкся со свой судьбой, любопытство взяло верх над тайными страхами, и он сказал: - Если вы сумели выйти из тех мест, которые стерегут демоны, в вас должно быть мало человеческого. Но зачем вы тогда спасли меня?! Разве незрячие Рэдо могут пускать из рук огонь и быть добры к его сыновьям?

- Видишь ли, мой друг, мы несколько волшебные люди, - шутя ответил Грачев. Серьезный вид и горделивые манеры мальчишки забавляли его. - Считай, что мы посланы Рэдо, чтобы оберечь тебя. А огонь против демонов - это просто. - Он щелкнул, высекая из плазморазрядника ослепительную в ночи вспышку.

- Я так и знал!… - восторженно прошептал Оенгинар. А Эвис, затронутая порцией такого вранья, возмущенно качнула головой.

До предгорий Имьях у них была одна дорога, через леса, бамбуковые рощи, встававшие по берегам уже не столь полноводной реки. За два дневных перехода они вышли к устью главного притока Рустма. Отсюда виднелись вершины хребта Анхо. Страна Единорога была перед ними: ее неизвестные боги, люди, правители, а вместе с тем новые проблемы, которых Грачев справедливо опасался. Вдобавок с ними был Оенгинар, за именем которого скрывалась какая-то неприятная интрига. Однако, как ни старался Грачев выведать что-либо полезное, мальчишка либо лукаво умалчивал суть, либо действительно не помнил того, "что им должно быть известно как истинным посланникам Рэдо". Возможно, Грачев позже разговорил бы его, только неожиданная встреча разрушила эти планы.