Голубая Саламандра

— Я охотник, — подтвердил догадку Грачева Хетти. — Говорят, там внизу люди любят пускать кровь себе и неразумным. Не знаю откуда этот порок во мне. Можно пасти на сочных лугах стада, растить зерно и плоды, но я ухожу в лес и собираю жатву там. Иногда спускаюсь к Тогу, думая Глядящий в Совесть покарает за разбой, но нет — земля еще терпит меня. Наверное я пока более полезен, чем опасен.

— Суд Тогом у вас в почете. Только насколько он справедлив? Это похоже на прыжки через пропасть с завязанными глазами, — воспоминание о пещерной твари были слишком свежи, но даже потом, если его заглушат дни, Грачев предпочел бы встречу с чудовищами из болот Ильгодо.

Тысячу раз он предпочел бы быть раздавленным, втоптанным в жидкую грязь гигантской рептилией, чем отдать себя ледяному гипнотическому взгляду, ковыряющему все внутри.

— Суд Тога справедлив, — ответил охотник.

Он выставил на стол посудину с медом тонко пахнущим цветами, набрал в чаши воды и развернул холст с черствыми лепешками.

— У меня больше ничего нет. Вы должны быть голодны. Весть Нута застала меня врасплох и я не думал будто вы согласитесь прийти ко мне.

— Не надо беспокоиться. После всего мучает только усталость, остальное кажется неважным, — сказала Эвис.

— Тогда я схожу в Ану и успею вернуться к вечеру. Никто не помешает вашему отдыху, — Хетти задержался у двери и добавил. — Может прийти Нейс — мой сын. Пусть дождется меня.

Когда аотт удалился, Эвис повалилась на ложе устланное мохнатыми медвежьими шкурами, издав тихий вздох.

Грачев расхаживал по комнате, почти без интереса поглядывая на выцветший гобелен с каким-то храмом, на пейзажи написанные на тонких деревянных спилах и развешанные по углам, то возвращался к столу за новой порцией лепешки, намазывая ее густым медом.

— Иди ко мне, — позвала Эвис. — Иди. Не могу уснуть без тебя.

— Суд Тога справедлив, — повторил он слова аотта, отстегнул ремень и устроился рядом с хронавтом.

— Объясни, откуда такая глупая уверенность?!

— Ты думаешь, что Тог хотел полакомиться тобой?

— Я думаю о диких законах и не верю в маленький рай среди гор.

— Мне мало известно о законах аоттов. Немногое, что мы слышали в Аттле и Стране Единорога похоже на вымысел. Их культура существует неизменно, тысячелетия. Очень странный необъяснимый консерватизм! С эпохи Ликора и отрицания прежних богов. Они живут вне связей с остальным миром, свято сохраняя уклад существовавший века. Разве не удивляет?

— А что меня должно удивить?

— Да, в нашей истории нет подобных примеров! Общество может развиваться или регрессировать, но не может стоять на месте. для цивилизации землян стагнация противоестественна.

— Но здесь чудно изолированный мирок. Тех одержимых, что добираются сюда или сбегают отсюда нельзя рассматривать как момент серьезного влияния. Сама мать — природа поставила этот мирок в условия, где он вынужден закостенеть. И вообще есть вещи, которые меня волнуют сильнее.

— Тебя волнует суд Тога. Почему он так напугал тебя?

— Я не из робких, но не напоминай мне о нем. Тошнит от уродливого червяка.

— Так вот: Глядящий-в-совесть одна, возможно главная из сил держащих Землю Облаков в удивительном, долгом равновесии.

По убеждению аоттов Тог забирает способных нарушить их канон покоя, забирает готовых унести запрещенные знания или принести сюда смуту — всех, кто преступил законы или собирается это сделать. В определенные жрецами дни достигших совершеннолетия подвергают испытанию Тогом, так же поступают и в некоторых других случаях. Я не знаю их законов. Еще недавно я думала, что это неведомое, безвременно живущее чудовище, которое называют Сторожем Хорв только выдумка. Ведь нигде и никогда подобные существа не жили на земле! Но и я, и ты видели его! Более; похоже он действительно читает. Я чувствовала, как он смотрит в меня, обнажает упрятанное глубоко.

Какой-то миг было страшно, пока не поняла, что мне не из-за чего быть в смятении.

— Бред! Он же чуть не сожрал меня! Я опасный элемент? Выходит я сорняк в их огороде?

— Но он пропустил тебя. Значит ты более полезен, чем опасен, — повторяя слова Хетти, Эвис рассмеялась и обняв Андрея за шею привлекла к себе.

Он подчинился ее ласкам, мучительные воспоминания отступили и скоро они уснули, сраженные сладкой истомой.

Услышав негромкий разговор, Грачев открыл глаза. По привычке он вытянул руку в поисках меча и вспомнил, что небрежно бросил оружие на пол. Стараясь не потревожить Эвис, он встал, задержался у окна.

Солнце опускалось за лес. В золотистых лучах звенел щебет птиц. Длинные тени деревьев лежали на траве.

Прислушиваясь к непонятному разговору за стеной. Грачев вдруг увидел Фигуру в темном плаще, удаляющуюся по тропе к холмам. Человек ненадолго остановился, и в липе обрамленном курчавой бородой Андрей признал жреца Тога.