Голубая Саламандра

Эвис достала горошину хронопускателя. Отправить незнакомца назад прямо сейчас, и возложить затруднительные объяснения на специалистов центра было бы лучшим выходом. Хронавт еще не пришла в себя после расшатывающего психику эффекта перехода, да и осознание того, что она заживо погребена в веках, без надежды, без всякого смысла, и, главное, без малейшей возможности исполнить свою миссию, лежали таким тяжким грузом. Ей хотелось скорее остаться одной. Совсем одной. Упасть в густую траву и лить бесконечные слезы. Но тут она подумала, что ее спутник может не выполнить даже простых правил возвращения или вообще отказаться от собственного спасения, если он склонен к авантюризму и достаточно безрассуден. Она не имела права рисковать его жизнью, а вернуть его невредимым был ее долг, последний и святой перед теми, кто потерян навсегда.

— Вы будете отвечать? Я представляю МСОСБ. — Недовольный затянувшимся молчанием Андрей обнажил служебный жетон.

— МСОСБ? — Эвис слабо улыбнулась. — Да, я знаю. Здесь это не имеет смысла.

— А что здесь имеет смысл?

— Я поясню, что смогу. Отойдемте отсюда.

— Вы встревожены? Опасаетесь тех людей? — Грачев мотнул головой в сторону поселка. На дороге, огибавшей прибрежные скалы, показалось несколько всадников в блестящих медью доспехах. Следом въехала звенящая на камнях квадрига. Грачев бесстрастно взирал на происходящее, казалось, его не могла бы удивить вдруг явившаяся армия Ганнибала. — Говорите всю истину, мисс. Я достаточно понятливый человек, и самое лучшее, что вы можете сделать, — это полностью довериться мне.

Они двинулись по ложбине, тянувшейся куда-то на запад, где меж утесов жарко пылало солнце.

Рассказывая о Роне Гулиде, хронавт с трудом подбирала слова, и частые каверзные вопросы Грачева стали для нее сущим испытанием. Его упрямая настойчивость в деталях, полный подозрения взгляд истощили даже ее завидное терпение. Под конец она сказала:

— Это все, Андрей Грачев. Вы можете мне не верить и ставить под сомнения не только намерения Гулида, но само мое присутствие здесь. Мы находимся в 14 тысячелетии до новой эры — этот факт мне не придется доказывать. А про Гулида и все, связанное с ним, лучше забыть. Он так же далеко, как другая вселенная. Если вы будете благоразумны, вы непременно увидитесь с ним и выясните интересующее. О, боги! Но имеет ли смысл говорить об этом сейчас?! Умоляю, не пытайте меня больше! Я виновата перед вами, но поймите: я уже наказана на всю жизнь вперед!

— Успокойтесь, Эвис Русс. Я совсем не ставлю цели обвинить вас. Но, как любой нормальный человек, хочу распутать клубок противоречий. Здесь я просто обязан сомневаться, чтобы не быть одураченным.

— Да вы издеваетесь! Из того, что я сказала…

— Из того, что вы сказали, мне ясно почти все. Я боюсь быть одураченным самим случаем. Наконец, все это для общей пользы. Если какие-то моменты мне не дано пощупать, я желаю привести их в согласие со здравым смыслом. Да! Со здравым смыслом, хотя бы исходя из ваших же слов. Итак, мы находимся за 140 веков до Рождения Христова. Так? Разумеется, я не специалист в культуре палеолита, но со школы знаю: названное время — эра пещерного медведя, мамонтов и совершенно диких людей, не способных связать двух слов. Неандертальцев рычащих от голода в обледенелых пещерах. Вопреки всему эти палеоантропы как будто успели неплохо освоить парус и познакомиться с достоинствами колеса.

— Это единственное, что смущает вас теперь?

— А как вы думаете, сколько должно возникнуть вопросов у человека, оступившегося на полтораста веков? Объясните, хотя бы, откуда в это время обработанный металл?

— Вы плохо представляете генезис нашей культуры. Древние египтяне в тайне держали записи о погибшем континенте, впоследствии названном Атлантидой. В той легенде, значительно измененной слугами Тота и по-своему толкованной Платоном, как видите, была доля истины. Верное название этой земли Аттина.