Голубая Саламандра

Получив неопределенный ответ, Андрей усмехнулся. Облик неожиданной собеседницы был совсем не под стать взятой ей роли. Подобного рода одежда — тонкий открытый хитон — была в моде на ночных разгульных улицах Рима, Петербурга, Лас-Вегаса. Но нет, он сразу отстранился от этой мысли: взгляд незнакомки, ее лицо чистое, будто незнакомое со многими, отнюдь не телесными болезнями людей, были исполнены неподдельного достоинства. А диадема, странная, как отголосок легенд, стягивала темные вьющиеся волосы, и, казалось, теперь в этом мире возможно присутствие феи.

— Вы слишком обольстительны, чтобы копаться в фактах, — заключил он.

— Гулид… когда он появлялся последний раз?

— Минут двадцать назад, — Грачев взглянул на часы, щурясь от яркого солнца, иронично подчеркнул:

— Двадцать две минуты, если сейчас полночь.

— Грачев Андрей, идемте. — Эвис решительно встала. — Мне предстоит кое-что выяснить.

— И, разумеется, кое-что объяснить.

Они поднялись по ложбине.

Когда за зарослями тиса открылся вид на побережье с небольшим рыбачьим поселком и пестом маяка вдали, для Эвис стало все ясно: «БЕЛАКСИКА» не подвела ни в одной из координат. Однако не было ни Берлза, ни контейнера со снаряжением, средствами связи и экранообеспечения; она осталась одинока, нага и беззащитна в чужом мире. Перед ней была неведомая земля Атта, а за спиной почти 16 тысячелетий относительного времени. Еще рядом был человек. Человек из XXI века, появление которого она уже могла объяснить: он просто шагнул в зону за Гулидом, расстроив равновесие системы, даже не догадываясь, какие беды несет.

Остановившись на краю обрыва, Эвис думала, что пускатель возвращения у нее лишь один. Один на двоих. А значит одному — то есть ей — здесь придется остаться навсегда. Ибо никто не вырвет ее из мира, который, увы, несопределен, подобных которому; одинаковых и совсем непохожих, нет числа, как нет числа песчинкам на берегу неспокойного океана Времени. Даже «БЕЛАКСИКА», активированная до сумасшествия многоразрядной программой, в поисках ее бессильна: число ответов не сможет передать даже гибкий язык Эспр Хика.

Словно желая сильнее ощутить боль, Эвис живо представила, как ее «вернуться невозможно» воспримет Нил; какую муку за тот роковой промах испытает Осни Таки! И Альфа, стремясь со звезд через год, узнает, что она для него давным-давно мертва. Она просила его забыть ее до встречи, но сейчас сама вспомнила прощальное прикосновение, от которого еще горела ладонь, и его мальчишеские, полные синей надежды глаза.

О себе она почти не думала: если потребуется, у нее хватит сил выбрать перед унижением и рабством смерть.

— Андрей Грачев. МСОСБ. Нет, вы не виноваты, — прошептала она, прислонившись щекой к шершавому стволу сосны.

— Причем здесь вы, если безумцы вторглись в ваше время?! Я заплачу за все…

В ее глазах заблестели слезы. Скрывая свою слабость от незнакомца, Эвис повернулась к печальной скале, похожей на страдающего у границы вод юношу. Где-то там, над соленым источником, скрывался маленький храмик. Она вспомнила слова из легенды о жестокой дочери Океана и обращенном в камень Анхи.

Грачев не расслышал ее тихих слов, он ждал пояснений и тоже смотрел на причудливую человекоподобную скалу и на поселок внизу, странный, архаичный, каких не могло быть на земле. Неровные глинобитные домики, крытые тростником, за сохнущими на распорках сетями, опрокинутые лодки и ялик у покосившегося причала. Но нигде не было гидраэра или утлого моторного катера, способного хоть как-то соотнести эту глушь с остальным миром. Не было видно даже фонарных столбов — вообще ничего, убеждающего, что здесь знаком обычный мир обычных людей.

На возвышении, куда вели выложенные сланцем ступени, стояла внушительная каменная фигура, и полтора десятка селян толпились возле огня, дымящего из чаши. Ветер слабо доносил их голоса. Все это представлялось сценой диковатого спектакля.

Для Грачева, знавшего столицы и последние захолустья пяти континентов, это зрелище казалось невозможным.

— Какого черта там происходит?! — не скрывая раздражения, спросил он. — Это декорации зеленых человечков? Стараниями Гулида, какая-нибудь Альфа Дохлых Рыб?

При слове «Альфа» Эвис повернулась и недоуменно посмотрела на Грачева.

— Я спрашиваю, это Земля?

— Да. Одна из бесконечного типологического ряда…

— Знаю, мисс, вы кое-что смыслите в настоящих событиях, так просветите меня. Прошу. Я тоже страдаю любовью к фактам.