Голубая Саламандра

Они начали осторожный спуск по осыпям между порфировых глыб. Третья лошадь, названная Реной, на которую Грачев безжалостно возложил всю массу второстепенного груза, здесь совсем вышла из повиновения. Он и раньше недолюбливал ее, но теперь кобылица будто испытывала его терпение. Напуганная высотой, она оскользалась на камнях, упиралась, то храпела и рвала повод на опасных спусках. Он уже всерьез желал избавиться от нее, а заодно от всей лишней поклажи, навязанной Криди.

— При своей заячьей душе, она упрямее ослицы! — ревел он. — Если я и дотяну ее до упомянутого жертвенника, будет жертва горным божкам!

— Мы должны ее сохранить, — возразила Эвис. — Рена родом с фиванских равнин — в Ильгодо она будет незаменима. Перережь веревку, я поведу ее сама.

Норовистая фиванка действительно подчинилась Эвис куда лучше, чем грубой силе Грачева. Они пошли быстрее, потом нашли приемлемую тропу, и кони понеслись вниз сумасшедшим галопом. Лес нахлынул волной, поглотил их, простираясь далеко вперед. Только ненадолго задерживаясь на полянах, они избирали путь по расположению горных вершин и пронизывающему листву солнцу. Достигнув ревущей реки, они, наконец, нашли переправу и к четвертому шагу светила приблизились к Кинжальной горе.

Острый пик, словно клинок Гарта, сиял над кронами высоких деревьев. У его подножья выступали ребра скал, разделенных пластинами кварца: золотистый отблеск делал их похожими на пропилеи великого поднебесного Дома.

— Я могла бы поверить легендам пастухов: «Начало» было написано именно здесь, а аттлийцы лишь перенесли древние литограммы на холм Атта. — Эвис свернула к алтарю, спешившись, поднялась по истертым ступеням.

— Будет разумным, если мы оставим лишние вещи в освященном месте, — сказала она. — Наша бескровная жертва вполне устроит вечных. Вторая палатка, теплые одежды и серебряная посуда — это все ни к чему. К тому же мы облегчим Рену.

— Да, главное снять ношу с задницы твоей подруги. О чем ты думала раньше? Если так дорога эта лошадь, мы могли бы избавить ее от лишнего еще до перевала.

— Неблагодарно выбросить подаренное Криди?! Нет. Мы оставим вещи у алтаря, и аргур не сочтет это за обиду.

— Чудная мысль. Вот только кто ему донесет, что Эвис Русс так набожна, благочестива? — Грачев отвязал тюки и кожаные сумы и сложил их у столообразного камня, пронизанного рисунком кварцевых жил. Подойдя к изваянию Ины, он оглядел черепа оленей, длиннорогих туров, потом бросил взгляд на черневшее в траве кострище.

— А эти места не слишком обезлюдели. — Ковырнув палкой угли, он заметил разбросанные у корней дуба объедки и следы лошадиных копыт. — Здесь останавливался кто-то не ранее, чем день назад. Тебя это не настораживает?

— Пастухи приносят здесь жертвы. А многие из Горфу и Илода до сих пор поклоняются древним святыням у Арги.

— Поэтому не стоит задерживаться в столь памятном месте. Великая Мать и Меченосец Гарт итак довольны щедрой податью.

После ущелья пейзаж начал меняться. По обе стороны тянулись складчатые возвышенности с редкой порослью и одинокими соснами. Одолев подъем, они выехали к плоскогорью. На рыхлой почве копыта коней поднимали клубы бурой пыли. Ветер дул злее, и солнце сквозь пыльную завесу смотрело в спину кровавым глазом Эрхега. За грядой холмов показалась сама гора: словно высеченная могучим резцом ровная пирамида возвышалась более чем на три сотни метров над голым пространством. Еще издалека можно было разглядеть террасы, восходящие к площадке на вершине. Ожидая увидеть звездолет, Грачев привстал, задерживая коня и всем своим видом излучая тревогу да нетерпение.

— Корабля нет, — разгадав его мысли, ответила Эвис. — Я знакома с информационными отчетами о Соар. В частности, имею представление об их технике межзвездных перелетов.

— И что же? Здесь должна быть особая метка?

— Соаряне не знали принципов надпространственного проникновения, а релятивистские корабли — всегда сооружения внушительных размеров. — Грачев молчал, и она пояснила: — Чтобы сохранить шесть необходимых степеней свободы, активное тело не может быть меньше ста шестнадцати метров. Сфера их звездолета еще больше.

— О, да! Тогда бы над Теоклом высилась эффектная надстройка, сверкающая металлом и иллюминацией. Ее нет, но это ничего не значит: нам следует быть готовыми встретить их десант или какую-нибудь там шлюпку.

— Признайся, ты боишься их?

— Не знаю. Хотя холодок пробирает мои внутренности. Я слишком запомнил лицо Гулида, перед тем, как шагнуть в пропасть… И на само слово «пришелец» у меня не лучший рефлекс.

— У тебя обычная экзофобия. Если позволишь заглянуть в твое прошлое, я избавлю от нее.

— И на самых нечеловеческих существ я смогу смотреть без замирания сердца… Нет, Эвис Русс. Мое равновесие покоилось на других винтиках — к счастью или нет, часть из них я растерял. А вот потерять оставшуюся, я не спешу — слишком похоже на смерть личности.

Они выехали на дорогу, линией стремившуюся к пирамиде среди бурых дюн. Ближе к подножью торчали руины поселения, уничтоженного ревностными служителями Атта.