Голубая синица

Берега не видно,
Озеро — без края.
Над водой стрекозы
Носятся, играя.
      Под сосной высокой,
      Радуясь прохладе,
      В жаркий летний полдень
      Мы к воде присядем.
Я скажу сестренке,
Маленькой Татьяне:
— Хочешь, почитаю
Сказку о Салтане?
      Сразу о стрекозах
      Девочка забудет.
      Затаив дыханье,
      Сказку слушать будет.
Пусть знакома сказка —
Я читаю снова,
Все забыть на свете
И сама готова.
      Князь Гвидон ли бродит,
      Сумрачный, печальный,
      Иль корабль торговый
      В путь уходит дальний, —
Мы за ними всюду,
Будто шмель в окошко…
Верим и не верим
Чудесам немножко.
      Стало вдруг на море
      Озеро похоже.
      Остров перед нами,
      Будто в сказке тоже,
Парус показался,
Белый, серебристый.
Верно, там кораблик
Ищет в море пристань.
      Вот в осоке шорох…
      — Может быть, послушай,
      Там Царевна-лебедь? —
      Шепчет мне Танюша. —
Или там бесенок
Где-то под водою?
Силой потягаться
Хочет он с Балдою…
      — Не трудись напрасно! —
      Мы смеемся с Таней. —
      Умной русской силе
      Покорись заране.
Волны набегают,
Трогают кувшинки.
Вон рыбак на лодке —
Словно на картинке —
      Старенький, сутулый,
      С белой бородою…
      Вот пришел бы невод
      С рыбкой золотою!
Я бы попросила:
— Сделай так, чтоб дети,
Как и мы, счастливо
Жили в целом свете…

Расти бы сосенке…

Расти бы сосенке большой,
Качаться на ветру.
Не раз мы, верно, в выходной
Под этой самою сосной,
Вдыхая запах смоляной,
Сидели бы в бору.

Прошли бы годы. И потом

(Все в жизни может быть!)
Она желтеющим бревном
Легла бы в стену — в новый дом,
Чтоб долго-долго в доме том
Могли мы жить да жить.

Или в столярной мастерской

Столом могла бы стать,
Чтоб мог за ним сынишка мой,
Склонясь кудрявой головой,
Читать вечернею порой,
А я — стихи писать.

Иль даже попросту она

Студеною зимой,
Уже не сосенка, сосна,
Дыханьем солнечным полна,
В печи до пепла сожжена,
Согрела б нас собой.

А может быть… Да что гадать!

Не быть, не быть тому.
Столом красивым ей не стать,
Прохожим веткой не махать
И нас зимой не согревать, —
И все лишь потому,

Что как-то в полдень голубой

Шагал через сосняк
Один парнишка озорной.
С малюткой встретившись сосной,
Ее небрежною рукой
Сломал он. Просто так.

Сломал и бросил. Убежал,

Не думая о ней.
Нет, он не сосенку сломал,
А радость, красоту украл.
Он их и у себя украл,
И у своих друзей.

Когда от вздоха ветерка

Средь елочек-подруг
Качнется сосенка слегка,
И к ней, бездумная пока,
Твоя потянется рука, —
Остановись, мой друг!

Бабушкин внук