Голуби над куполами

– Походу, двусторонние баллонные ключи для снятия с автомобиля колес. Шиномонтаж тут раньше был, что ли? – предположил опер. – Надо б их с собой прихватить. Если в нижнее отверстие пропустить шнур и сделать для руки петлю, получится идеальная «головоломка».

Вытащив в коридор деревянные ящики, мужчины обнаружили на них маркировку: «Партия № 20. VIII 1979».

– Екарный бабай! – стал отряхивать запыленную одежду Тетух. – Тут все древнее, как дерьмо мамонта. Мне ж только три года тогда было.

– А мне – четырнадцать. Самый паскудный возраст – биопоросль, находящаяся в контрах со всем окружающим миром, – припомнил свой пубертат белорус.

– В семьдесят девятом мне тоже было три года, – выбрался в коридор Лялин, с ног до головы обмотанный паутиной. – Япона мать! Новый же был костюм. Второй раз надел, – присел он устало на ближайший к нему ящик. – Перекур, мужики.

Те хохотнули, поскольку курить было нечего. Сам Юрий вел здоровый образ жизни. Бурак за годы плена успел отвыкнуть от вредной привычки, зато Паштет без курева буквально лез на стену. Потому и скандалил на пустом месте.

– Павел, я могу вас о чем-то спросить? – робко поинтересовался белорус.

– Чего тебе надобно, старче?

– Вы всегда носите с собой скрепки?

– Всегда.

– Зачем, если не секрет?

– Полезная вещь. При определенной сноровке ею можно открыть множество замков и защелок. Например, полицейские наручники.

– Отстал ты от моды, болезный, – ехидно хмыкнул Лялин. – Таким способом можно было открыть лишь старые ППСовские браслеты. У оперов же сейчас – современная модель с заглушкой на внутренней стороне. Клешни сжимает намертво. А еще имеются пальцевые. Их надевают на большие пальцы рук. Как ни изощряйся, не отожмешь. А недавно из Пиндосии пришли образцы одноразовых пластиковых «стяжек». Урки сильно впечатлены. Говорят, полный кайф для мазохистов. Так что, на каждую хитрую жопу найдется свой болт с резьбой.

Последняя реплика взбесила Пашку. Зона приучила его к непереносимости шуток на тему однополого секса. Тюремные нравы требовали от сидельцев немедленной ответной реакции. Если таковая не поступала, могли и опетушить. Тетух, конечно, понимал, что здесь – окружение совсем иное, но многолетняя, доведенная до автоматизма, привычка осталась – автогеном не выжечь. Уж три года, как на вольняке, а флешбэчит до сих пор.

– С Марухой своей будешь эту тему тереть, врубился, окорок? – выпучил он глаза, как мышь, сидящая на горшке.

– Маньяк с сезонным обострением, – постучал по лбу опер. – Бульбаш, ты че-нить понял?

Тот лишь сдвинул плечами, решив не вмешиваться в процесс установления иерархии.

– Че скалишься? – не унимался Паштет, наступая на сидящего на ящике Юрия. – По щам давно не получал?

– Дав-нооо, – протянул капитан, приподнимаясь.

– Могу напом… – и Пашка взлетел вверх. Мужчина пронесся метров пять, грубо приземлившись рядом с трупиком «хозяина подземелья».

Какое-то время он лежал плашмя, уставившись в мокрое место, бывшее недавно кукараччей. Повторить судьбу насекомого ему, конечно, не хотелось, но позорная капитуляция перед «мусором» в его планы тоже не входила.

Кряхтя и охая, Паштет принял сидячее положение, сложил ноги кренделем и, сплевывая кровь на пол, зловеще процедил:

– Как говорят хоккейные комментаторы, настоящие спортсмены играют до конца матча.

– А футбольные комментаторы утверждают, что каждый играет так, как ему позволяет соперник, – отчеканил опер, не поворачивая головы в сторону поверженного противника. – Пойдем, Иван, дальше, а то желудок уже марш играет. Мне тот сухарь, которым я позавтракал, – что слону дробина. Надо закругляться с первичным осмотром, – и они неспешно скрылись за углом.

Там лабиринт заканчивался, упираясь в последнюю дверь. История со штурвалом повторилась, только теперь рядом не было Паштета с его скрепкой. Пришлось возвращаться к свалке, где у двери лежала куча добра, признанного «годным». Бурак вытащил из нее моток проволоки и потопал обратно к пыхтящему в тупике Лялину.

Пашка растерялся. С одной стороны, ему было интересно, что находится за последней дверью. А, с другой, нельзя было после ссоры идти на контакт первым. Не по понятиям это…

Прислушавшись к звукам, долетающим из-за поворота, он понял, что проволока недругам не помогла. Тетух подбросил вверх кубики: 2/2 – «нет ни малейшего шанса». «Гыыыы!» – злорадно потер он руки и налегке отправился обратно.

У опера с Петровки порядок с подготовкой,
Захват, подсечка, самбо, карате.
И сердце замирает, когда он вынимает
Из кобуры свой табельный ТТ,

– заполнило гулкое эхо коридоры лабиринта.

Глава 3 Притирка