Голубятня на желтой поляне

– Мы думали, Магистр. Хотите совета? И совет, и наш последний ответ. Уходите. Найдите себе какую-нибудь завалящую галактику, где нет разумной жизни, и устраивайте там свои фокусы сколько угодно… Боже мой, Магистр, неужели вы все настолько тупы? Неужели не понимаете, что здесь вы всё равно обречены? Вы столкнулись пока с самым началом сопротивления, с самыми крошечными его зародышами. А что будет, когда за вас возьмутся люди многих планет? И не таких замороченных, как эта, а сильных, дружных…

– Ничего не будет, – холодно сказал Магистр. – Ни планет, ни людей. Стоит нам шевельнуть пальцем…

– Что-то вы не очень им шевелите, – усмехнулся Глеб. – "Не будет людей"! А за чей счёт будете существовать вы? Магистр, вы же паразиты.

– Тем более, – непроницаемо отозвался Магистр. – Тем более мы не можем воспользоваться советом. Для нас бесполезны галактики, где нет жизни. Да и галактик таких нет.

– Но и здесь вам делать нечего, – сказал от двери Чита.

Магистр оглянулся.

– Ты не прав, мальчик. У нас есть цель…

– И у нас, – жёстко произнёс Чита.

– Чита… – сказал Яр.

– Подожди, Яр! – У Читы зазвенел голос. – Я хочу быть честным. Пусть Магистр знает, что они рискуют.

– Да, Магистр, – сказал Яр с ощущением собственного отчаянного риска. – Игры в цифру пять кончились. Сейчас другая математика. Мы можем вписать в ваш круг такой многоугольник, что круг разлетится в клочки…

Магистр довольно долго молчал. Кажется, все семьсот двадцать девять его мозгов обдумывали слова Яра. Потом он отозвался с усталой ноткой:

– Ничего вы не можете. Думаете, тот глупый случай на почтамте напугал нас? Даже вспоминать смешно… И не надейтесь закидать нас барабанными палочками.

– Какими палочками? – искренне удивился Яр.

– А! Вы не знаете… Ну, тем лучше.

– Узнаем и это, – пообещал Яр. – А то, что вы боитесь барабанщиков, давно известно. Недаром не могли с ними справиться во время восстания.

– Какого ещё восстания? – пренебрежительно спросил Магистр.

– В Морском лицее.

Магистр воскликнул тонко и раздражённо, как скандальный старик в очереди за макаронами:

– Да ерунда какая! Враньё это! Не было никакого восстания! Была хулиганская выходка мальчишек, их пришлось… призвать к порядку.

– Это так у них называется. "Призвать к порядку", – сказал Глеб.

– Именно так. – Магистр успокоился. – А потом кто-то сочинил легенду. Не было никаких барабанщиков.

– Были, – сказал от двери Чита.

– Не было. Я могу доказать. И показать, как это было.

– Как показать? – спросил Яр.

– Очень просто. Мнемофильм.

– Что?

– Запись памяти. Я видел такие трюки, – объяснил Глеб.

– Именно запись памяти. Точная и объективная. – Магистр оглядел комнату. – У вас найдётся какой-нибудь металлический лист?

– Поднос годится? – спросила Данка.

– Вполне, – сказал Магистр.

Яр оглянулся на Данку. И она, и Алька стояли рядом с Читой.

– А как же ребята? – нахмурился Яр.

– Они там сами занимаются, – быстро объяснил Алька.

– Они разнесут спортзал.

– Не разнесут, – успокоил Чита.– С ними Яшка Звонок. Он человек надёжный, командир первой пятёрки.

Магистр пренебрежительно усмехнулся.

Данка принесла поднос – чёрный, с намалёванным букетом.

– Ничего, что с рисунком?

– Абсолютно безразлично, – сказал Магистр.

Поднос прислонили на столе к стопке учебников. Тик, Алька, Данка и Чита встали за спиной у Яра. Глеб придвинулся к столу и положил растрёпанную бородку на кулаки.

– Минутку. Я сосредоточусь, – вежливо сказал Магистр.

Чёрнй лак и букет на подносе исчезли. Растаяли в открывшейся глубине. Возникло окно, сохранившее волнисто-овальную форму подноса…

Это было похоже на передачу в хорошем стереовизоре. Только без звука. Стали видны край каменного дома и башня с зубцами. Между башней и домом был проход, из него выбегали и выходили, оглядываясь, мальчишки.

– Видите? – сказал Магистр. – Это те, кто не захотел участвовать в скандальном эпизоде. Их никто не задерживал.

– Это ушли самые маленькие, – сказал Игнатик. – И те, кому не хватило оружия.

Изображение качнулось, и стал виден мощёный крепостной двор. Очень отчётливо. Даже почувствовалось, какие нагретые солнцем каменные плиты. На плитах, привалившись к фундаменту башни, сидел длинный человек в чёрном. Его стало видно крупно, во весь экран. Человек закрыл глаза и держался за плечо. На худом его подбородке была кровь.

– Это директор Морского лицея. Вот что сделали с ним юные "повстанцы", которых поэт Глеб Дикий опоэтизировал в своих песнях, – сказал Магистр.

– А что директор держит? – спросил Алька.

В левой руке директор сжимал что-то вроде короткого спиннинга. Удилище лежало поперёк его длинных раскинутых ног. Оно было сломано. Магистр не ответил.

Директора не стало видно, и появилась двойная шеренга ребят. Они стояли, держа приставленные к ногам карабины. Карабины были с плоскими штыками, и на остриях горели искры солнца.