Голубятня на желтой поляне: Роман-трилогия

Гость задумчиво похлопал по столику узкой ладонью.

— Пришлось, Ярослав Игоревич… А почему бы и нет? Мы же не враги. Нас столкнули роковые обстоятельства, но, если разобраться, нам совершенно нечего делить в этом мире. Мы можем жить, не мешая друг другу и даже помогая…

— Да? — ровным голосом сказал Яр.

— Я понимаю… Были горькие эпизоды, были потери… Но в итоге вы оказались победителями! Ярослав Игоревич! В последнем конфликте вы ликвидировали одного из наших… гм… представителей. Хотя со всех точек зрения он был неуязвим.

— Сам полез, — подал голос Чита.

— Разумеется! — воскликнул «профессор». — Кто же спорит, что ваши действия были логичны и справедливы!

— Мы звали его «Наблюдатель», — без улыбки сказал Яр. — По-моему, он был большой дурак.

— Безусловно! — весело согласился «профессор». — Безнадежный болван. Это и понятно, всего единица… Не его жаль, а то, что он так бездарно провалил маневр. А главное, что не успел проинформировать нас, какое оружие вы применили. Казалось, что такого оружия не существует. Увы, оно есть, и нас это до сих пор озадачивает. Говорю вам это вполне откровенно.

Яр незаметно взглянул на Читу. Чита смотрел на верхушку елки. Но губы у него чуть шевельнулись.

Яр с усмешкой спросил:

— А что значит «единица»? Какая-то мера интеллекта?

— В известной степени… Если интересно, я могу пояснить.

Яр сел поудобнее, давая понять, что ему интересно.

— Видите ли, мы во многом отличаемся от гуманоидных цивилизаций, к которым принадлежите вы, — доброжелательно и чуть печально сказал гость.

— Это заметно, — с ехидцей отозвался Яр. Его тоскливое беспокойство приутихло, и теперь ему было по-настоящему любопытно.

— Я имею в виду не мораль и не цели нашей деятельности, а чисто физическую сущность, — терпеливо разъяснил «профессор». — Наша осознавшая себя общность состоит как бы из атомов разума. Из сгустков энергии мысли… Есть представители, которые, как простейшие молекулы, состоят из одного такого атома. А есть молекулы, напоминающие колоссальные скопления… Я, конечно, упрощаю, чтобы объяснить доступнее…

— Вы объясняете вполне популярно, — сказал Яр. — А позвольте поинтересоваться: сколько этих самых сгустков разума заключено лично в вас?

«Профессор» улыбнулся, как улыбаются взрослые, когда слышат бестактный вопрос ребенка. Но ответил почти без задержки:

— Не вижу смысла скрывать: семьсот двадцать девять.

— Ого, — сказал Яр.

— Чего ж такое неровное число? — высказался наверху Алька. — Хотя бы до семисот тридцати дотянули…

— Число ровное, — вежливо объяснил «профессор». — Просто у нас другая система, не десятичная.

— Тогда еще вопрос, — жестковато произнес Яр. — Как прикажете вас именовать? Чин у вас, очевидно, не рядовой. Не хотелось бы использовать прозвища или местоимения.

Гость кивнул:

— Зовите меня Магистр. Это в какой-то степени будет отражать истину.

— Тогда к делу, Магистр, — сказал Яр.

2

Пока они говорили, Чита вынул из кармана мячик. Мячик был синий с белыми полосками. Чита рассеянно играл им: легонько бросал об пол у своих ботинок и ловил на уровне пояса. Удары мячика были негромкие: туп… туп… туп… Особенно слышны они были, когда в разговоре наступала пауза.

— Тогда к делу, Магистр…

Магистр молчал. Собираясь с мыслями, он морщил лоб. Кожа на лбу его была совершенно человечья, не то что на глазированном лице Тота.

Вспомнив про Тота, Яр с усмешкой сказал:

— Надеюсь, вы не собираетесь уговаривать меня вернуться на крейсер…

— Упаси господи! С чего вы взяли?

— Тот уговаривал.

— Тогда были иные обстоятельства… К тому же Тот не отличался гибкостью ума, всего двадцать две единицы. Хотя был исполнителен и точен.

— Был? — сказал Яр.

— Да… Его кончину вы тоже можете отнести к числу ваших побед.

— Что же с ним случилось?

Магистр усмехнулся и шевельнул мохнатыми бровями.

— Бедняге Тоту запала в мозги ваша идея, что каждый человек — это целая галактика. Возможно, для вас это была просто фраза, но он на ней свихнулся. Он не смог опровергнуть эту идею логически, утерял смысл существования и распался… Видите, я от вас ничего не скрываю, Ярослав Игоревич. И от ваших друзей… И я надеюсь на ответную откровенность.

— Гм… — сказал Яр.

— Что «гм»? — спросил Магистр с чисто человечьей досадой.

— Смотря какая откровенность, — объяснил Яр. — Если вы захотите узнать об оружии, которым грохнули Наблюдателя…

— Да упаси господи! Ярослав Игоревич, я же понимаю!.. Да и зачем нам это? Мы не собираемся воевать с вами, это во-первых…

— А во-вторых?

— Ну… не сочтите за дерзость, но вы же, наверно, догадываетесь: в случае крайней необходимости мы сможем перемешать с космической пылью всю Планету. Вместе со всеми, кто на ней находится, и с вашим оружием…

«Тихо, — сказал себе Яр. — Тихо. Только не горячись…»

Он помолчал и сдержанно улыбнулся.

— Вы в чем-то сильны, — сказал он. — А в чем-то очень опрометчивы и наивны. Почему вы решили, что мы дадим вам перемешивать Планету с пылью? Вы же не знаете наших сил и наших возможностей…

«Ну и нахал я! — ахнул он про себя. — Что я могу?»

— Но, Ярослав Игоревич… — снисходительно начал Магистр.