Голубиная книга 2 (СИ)

Дедушка Род слышал прекрасно, хотя последнее время с утра до ночи и с ночи до утра мечтал оглохнуть. Но глухота по заказу не случается, а потому прибегнул измученный отец всех богов к механическим средствам — заткнул уши паклей. И пожеланий змея Горыныча по поводу сюрпризов не слышал. Правильно говорят: на чужие уши надейся, а сам не плошай. Хотя и без пакли до Рода в эти дни вряд ли чьи просьбы доходили, поскольку в саду райском продолжалась самая что ни на есть вакханалия. Шум, гам, хохот, разговоры, песни, пляски, драки да мордобития.

Сварог, управитель райский весь день голову ломал, как от гостей избавиться придумывал. К вечеру утомился так, что едва до постели добрался. Но и там думы не отпускали, долго с боку на бок ворочался, уснуть не мог. Да и не привык он под громкие песни засыпать, а у родственников, как назло, веселье в самом разгаре, того гляди к дракам приступят. Ближе к утру гости угомонились, и только Сварог с трудом задремал, как страшный рёв сотряс мировое дерево. Райский управитель на ветку дуба солнечного выбежал. Уши руками зажал и, простонав: «Да будет когда в Ирие порядок?», закрутился огненным веретеном. Отправился Сварог посмотреть, что так рассердило Перуна в столь поздний час — его — то голос ни с чьим другим не перепутаешь.

Как ни странно, порядок в Ирие, пусть даже не полностью, а частично, навёл тот сын Сварога, какой ни то что умным не считался, а едва ли не дурнем слыл. Перунушко отличился. Специально медноголовый ничего не планировал, действовал по наитию, но с неожиданной эффективностью.

Проголодался Перун, а дома — шаром покати. Печь не топлена, еда не варена, жены след простыл. Пошёл Сварожич свою благоверную искать, да и застукал в самый пикантный момент — в винограднике, с сатирами обнималась. Ох, и взъярился ж он! Взревел дурным голосом, схватил сатиров в охапку, да с небес на землю кинул. Того, что с сатирами дриады да наяды попали в его ручищи, даже не заметил. Да и когда б он сортировал их? В гневе Перун страшен, так что проштрафившиеся ещё легко отделались. Но вот сразу медноголовый бог успокоиться не смог, он понёсся по Ирию, собирая всех, кто в руки его загребущие попадётся. Через час не осталось в саду райском никого из челяди загостившихся богов.

Сварог всполошился, понимая, что и олимпийцы в полном составе, и родня их италийская, и прочие гости тут же к Роду с жалобами направятся. Примерно через часок — другой после того, как Перун умолкнет. Отлежатся и пойдут дружной компанией кляузничать. Жаловаться будут, говорить, дескать, никак им без прислужников, мол, боги они, ранга высокого, чину великого, неужто сами будут горшки обжигать? А ещё позорнее, носить те горшки до отхожего места? А кто виноват будет? Конечно же он, Сварог!

Глянул вверх, ожидая увидеть тучу чёрную, и поразился — облако на тёмном своде белизной первозданной сверкает. Взлетел к отцу, ничего уже не понимая. Сразу в объяснения пустился, но умолк на полуслове. Старик спал сном младенца, улыбаясь и причмокивая губами, а из ушей пучки пакли торчали. Сын вздохнул с облегчением, утёр рукавом взмокший лоб, и тихонечко удалился. Порадовался, что шума отец не слышал, значит, нравоучений не предвидится, а похвалы родительской можно и до завтра подождать. Похвала непременно должна быть, ведь народу в Ирие поубавилось, прислуги — то у гостей раз в пять больше, чем их самих. Это если скифских родичей в расчёт не брать, те сами рады к кому наняться.

Вернулся Сварог в дупло родовое, прижался к мягкому боку любимой жены и заснул. Спал крепко, но и во сне улыбался, предвкушая одобрение строгого родителя. Храпел во всё горло на тёплой постели, не ведая, что иноземные духи на земле утворили, чего понаделали.

А началось нестроение знатное в природе Лукоморской. Утро красивое, солнце золотым лучом небосклон прорезало, природу разбудило. Народ лукоморский рано встал, с первым лучом уже на ногах. И работа кипит с утра. Уж и гусей пастись выгнали, и курей накормили, и прочую птицу домашнюю. Коров в стадо собрали, пастись отправили. Девки да бабы молоко по крынкам разлили, мужики в стойлах порядки навели. Время к завтраку.

Воевода Потап тоже с утра уработался, столько распоряжений государственных отдал, не счесть! И дружину свою проверил, и на оружейные склады с инспекцией наведался. А как время к девяти часам подошло, сел завтракать.