Голубиная книга - священное сказание русского народа

Не менее показательно наблюдение над перечнями языческих богов Руси, фиксируемыми в поучениях против них. «Слово св. Григория о том, како первое погани суще языци кланялись идоломъ» констатирует: «Тѣмъ же бгмъ требоу кладоуть и творять. и словеньскыи языкъ. виламъ и мокошьи. дивѣ. псроуноу. хърсоу. родоу и рожаници. оупиремь и берегынямъ. и переплутоу и верьтячеся пьютъ емоу въ розѣхъ»^{567}. Далее «Слово» с горечью описывает современное ему положение дел: «Нъ и ныня по оукраинамъ ихъ молятся проклятому богоу ихъ пероуноу хърсоу и мокоши и виламъ. нъ то творять акы отай. сего же не могутся лишити наченше въ поганьствѣ. даже и доселѣ»^{568}. Еще более непримирим создатель «Слова некоего христолюбца и ревнителя по правой вере»: «И се крстыянинъ не мога терпѣти крстыянъ двоевѣрно живущих вѣроюще в перуна и хорса и въ мокошь и в Сима и въ Рыла и въ волы (вилы) их же числом 30 сестрѣниць»^{569}. Аналогично определяет основных славянских богов «Слово св. Иоанна Златоуста»: «А друзии перену. хоурсу. иласъ и мокоши. оупиремъ и берегынямь»^{570}. Согласно «Исповедным вопросам», священники должны были спрашивать прихожан, не поклоняются ли те старым богом, и, если таковой случай имел место, назначать наказание: «Ли сплутила еси з бабами богомерьскыя блуды, ли молилася еси виламъ, ли роду и роженицамъ и Перуну, и Хорьсу, и Мокоши, пила и ела; 3 лета пость съ поклон(ы)»^{571}. Как мы можем убедиться, во всех случаях совместного упоминания мужских и женских божеств русского язычества христианские авторы однозначно выделяют одну лишь Мокошь, в то время как все остальные женские божества называются ими всегда во множественном числе и недифференцированно (вилы, рожаницы, берегини). Из всех мужских божеств она устойчиво упоминается вместе с Перуном и Хорсом. Аналогичную картину мы видим и в ПВЛ, описывающей под 980 г. пантеон Владимира в составе Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокоши. Хоре и Дажьбог, как уже говорилось, — это солнечные божества, ветры в «Слове о полку Игореве» названы Стрибожьими внуками, и этот бог явно имеет к ним отношение, а Симаргл, как установили исследователи, — это отражение в славянской мифологии образа иранской вещей птицы Симурга, заимствованной от ираноязычных кочевников населением Южной Руси. Итак, если вычленить из варяжского пантеона Владимира явно нетипичных для Северной Руси Хорса и Симарла, свидетельствующих о заметном иранском влиянии на южную часть восточного славянства, то у нас остаются Перун, Дажьбог, Стрибог и Мокошь — божества Луны, Солнца, ветров и Венеры, представленные все вместе в разобранном фрагменте «Голубиной книги». Летопись также сообщает, что в 977 г., перед своей первой религиозной реформой, Владимир бежал от брата за море, откуда через три года вернулся с варяжской дружиной. Исследователи уже неоднократно высказывали мнение, что учреждение в Киеве языческого пантеона было явным следствием трехлетнего пребывания Владимира в варяжской среде. Приведенный анализ не только показывает истоки этих новых для Южной Руси религиозных воззрений, но и является еще одним доказательством как западнославянского происхождения «Голубиной книги», так и тождества этих племен с летописными варягами.

Рассмотренные к настоящему моменту данные позволяют высказать предположение о том, что же в действительности представляла собой «Голубиная книга». Выше уже отмечалось, что она явно не была книгой в современном понимании этого слова. В печати А. А. Архипов отметил ее связь с камнем, что вполне подтверждается текстом духовного стиха. Обстоятельства явления «Голубиной книги» описываются в нем следующим образом:

На славную она выпадала Фавор-гору,
ко чудну кресту к животворящему,
ко тому ко камню ко белатырю,
ко честной главе ко адамовой^{572}

.

Или:

Ай на той горы на Фагорския
К цюдну кресту животворящему,
Ко Латырю белу каменю,
Ко святой главы ко Адамовой
Выпадала Книга Голубиная…^{573}

Единственный языческий элемент во всей этой внешне христианской обстановке чуда явления «Голубиной книги» — Алатырь-камень. Это обстоятельство заставляет подозревать, что камень — изначальный объект, связанный с выпадением с небес сокровищницы божественной мудрости.

Кроме того, различные варианты стиха так или иначе связывают написание «Голубиной книги» с камнем. Один из них так говорит о происхождении человеческого естества: