Голубка Атамана

— У нас сейчас с тобой будет йога. Утро. Мы еще ничего не ели. Идеальный момент. Помнишь, ты же хотел совместную тренировку.

Кажется, мне удалось удивить Давида.

— Помню.

— У тебя сегодня есть какие-то дела? — продолжала я идти в наступление.

— Нет.

— Отлично. Тогда я знаю, чем мы сегодня займемся. Я специально для тебя устрою целую церемонию красоты.

— Чего-чего?

Похоже, я второй раз за последнюю минуту сумела удивить Давида. Он закинул на плечо полотенце и засмеялся. Искренне и так завораживающе. Улыбка его украшала. Дарила мимолётную иллюзию, что этот человек совершенно беззаботный.

— Ну что значит «чего»? — я подошла ближе, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Да уж. Роста немного не хватает, чтобы полностью дотянуться к Давиду. — Ты меня водил на бои без правил?

— Водил, — кивнул он, успокоившись.

— Я честно тогда всё посмотрела, хотя далось это крайне нелегко. Теперь пришла моя очередь задавать темп нашему совместному дню.

На самом деле, мне просто хотелось максимально увести внимание Давида от того, что всё еще неподъемным якорем держало его в прошлом. Хотелось направить его фокус на меня.

— Хорошо. Допустим. И что именно ты подразумеваешь под странным словосочетанием «церемония красоты»? — Давид поскреб по своему подбородку, вероятно решая, бриться или нет.

— Много чего. Сделаем йогу. Затем посидишь у меня с огурчиками на лице. Я прихватила с собой косметичку. В общем, не пропадём.

— Я, по-твоему, женщина, чтобы с огурцами сидеть на лице? Может, еще маникюр предложишь сделать? — улыбнулся Давид.

— Захочешь — сделаю, — абсолютно серьезно ответила я. — Есть мужской маникюр.

Скептический взгляд Давида указывал на то, что моя затея имела все шансы не осуществиться. Но это уже было делом чести — налепить ему на лицо эти дурацкие огурцы.

— Как ты это делаешь? — Давид улегся на пол, раскинул руки и ноги в разные стороны, принимая позу «звезды».

— С первого раза никогда ничего не получается, — спокойным размеренным голосом произнесла я. — Ты должен не растягивать себя. Не рвать связки. Йога — это не про боль, а про комфорт собственного тела.

Мы расположились в обширной зале с мягким ворсистым ковром. Давид оказался совершенно не гибким. Я бы сказала, стальным. Впрочем, как и подобает мужчине. Но, несмотря на это, Давид упорно пытался повторить те асаны, что делала я. Тихо матерился, но всё равно пытался.

— Попытайся для начала успокоиться, — в который раз напомнила я. — Не думай ни о чем. Это важно. Дыши спокойно и ровно. Никакой обсценной лексики, ты меня понял?

— Понял-понял, — пробормотал Давид. — Я думал, что легче будет. А тут себя в узел свернуть, оказывается, нужно.

— Выполняй самые легкие асаны. Не наблюдай за мной. Сосредоточься на себе.

— Сложно не наблюдать, — глаза Давида лукаво блеснули. — Ладно. Хорошо. Какая там самая простая асана?

— Тадасана, — подсказала я.

— Ага. Поза горы. Уже запомнил.

Давид поднялся с пола, стал прямо, хорошенько расправив плечи. Взгляд сосредоточенный. Руки опущены. Кажется, он начал ловить нужную волну.

После йоги и лёгкого завтрака я продолжила пробираться вперед, по намеченному курсу. Давид, конечно же, сопротивлялся, когда я пыталась нацепить ему на лицо тканевую тонизирующую маску.

— Ло, ну я же не баба всё-таки, — он наморщил нос.

— Знаю. Очень даже хорошо знаю. И поверь, от одной маски ты бабой точно не станешь.

Возможно, всё это было такой глупостью: и йога, и маски эти, и фреш апельсиновый. Но мне просто хотелось, чтобы Давид расслабился. Он слишком напряжен. Порой, это напряжение витало в воздухе. А вся эта ерунда с «церемонией красоты», на мой взгляд, помогала отвлечься.

— Эта зеленая дрянь точно потом смоется? — Давид скептически посмотрел на себя в зеркало после того, как я нанесла ему на лицо маску из зеленой глины.

— Смоется-смоется. Не переживай.

С бокалами, наполненными апельсиновым фрешем, мы вышли на террасу и уселись в кресла, прямо под ласковые весенние лучи солнца. Давид вытянул ноги и аккуратно, чтобы не размазать маску, глотнул фреш через тоненькую соломинку. Это было забавное зрелище.

— Знаешь, что я только что понял? — Давид повернул лицо к солнцу.

— И что же?

— За весь сегодняшний день я ни разу не воспользовался ингалятором. Никакого удушья.

— Так это ведь отлично! Давид Андреевич, меньше нервничайте, — я засмеялась. — Огурчики на лоб лепить будем?

— Будем, — с шутливой обречённостью согласился Давид.

После того, как мы смыли маски, я собственноручно налепила и себе, и Давиду на лицо колечки огурцов. Одно из них не выдержало натиска, и оказалось во рту у Давида.

— Будешь у меня теперь совсем юным, — пошутила я.

— Значит, я для тебя уже старый? — Давид чуть-чуть нахмурился.

— Ты в самом расцвете сил.

Внезапно послышался стук входной двери. Мы были на первом этаже в кухне. Вскоре на пороге возник худой высокий мужчина с крючковатым носом.

— Дава, ты че? — хохотнул визитёр. — Никак сбрендил и еду на лицо начал лепить?

— Заткнись-ка ты, ладно? — Давид умыкнул у себя с щеки еще одно колечко и съел. — Зачем пришел?

— Басманов видеть тебя хочет. Помнишь такого?