Голубка

Она вздохнула. Ей хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, провалиться сквозь пол, лишь бы не оставаться здесь одной с двумя суровыми женщинами.

Когда Герка вышел, директриса (Иринка пока еще не сумела выучить ее замысловатое имя) поднялась и стала прохаживаться по канцелярии, оказываясь то позади девочки, то перед ней.

Иринка не сводила глаз с куклы. Отдадут или нет? Сильно ли Снежана пострадала?

– Итак, Новикова, мне стало известно, что ты повадилась бродяжничать…

– Я… бро… – Иринка от неожиданности забыла слова. Вместо слов из нее выскакивали лишь жалкие обрывки.

– Помолчи! – шепнула ей Нина Петровна, и девочка прикусила язык.

– Воспитательница, которая покрывает тебя, понесет наказание, но не об этом сейчас речь. Ты выбрала себе не лучшую дорожку, дорогая моя. Чего тебе не хватает у нас в доме? Кукол?

Ира не знала, что ответить. Ей всего хватает. Она совсем не оттого тянется за ворота детского дома, что ей чего-то не хватает. Или – оттого?

Стало жаль Киру, которой теперь тоже попадет.

– У вас в игровой достаточно кукол. Они всегда к твоим услугам. Так почему же ты ходишь по дворам и попрошайничаешь?

– Я не…

– Смотри, Новикова! Это мы, конечно, выясним. Полбеды, если ты ее выпросила. Но если ты ее украла… Тогда – берегись! Ты – будущая пионерка! Кстати, скоро вас принимают в октябрята. Сомневаюсь, что твои товарищи сочтут тебя достойной…

– Я хотела только сшить для куклы одежку, – пропищала Иринка, уставившись на воспитательницу полными слез глазами. Та молчала, но все же у нее было более человечное лицо, нежели у директрисы.

В детдомовском живом уголке жила белая крыса Шушера. За едва уловимое сходство директрису за глаза звали Крысой. Начальница, с белыми, бесцветными бровями и таким же белым как бумага лицом, начинала зверски краснеть, когда злилась. По праздникам она подкрашивала свои брови черным карандашом. Но все равно ободки глаз выглядели воспаленно-красными.

– Ангелина Павловна, – наконец решила обратиться к директрисе воспитательница, и Иринка машинально про себя повторила имя: «Ангелина Павловна. Нужно выучить».

– Давайте я все выясню. Завтра схожу с Новиковой, найду хозяев куклы. Игрушка-то, видимо, дорогая, нужно вернуть.

– Придется, – согласилась директриса. – И займитесь этой красавицей, Нина Петровна. Следует найти ей занятие, чтобы не было времени для бродяжничества. Работой нужно детей загружать, Нина Петровна. Труд еще никого не испортил!

В воскресенье после обеда Нина Петровна приказала Ирине собраться и вместе с куклой ждать внизу. Накануне куклу удалось отмыть и более-менее привести в порядок. Правда, одежда ее была напрочь испорчена. Когда Иринка вместе с воспитательницей пришли в дом к Лене, вся семья была в сборе и обедала. Ленина мама, ее папа, а также бабушка и сама Лена сидели за круглым столом. От приглашения к столу Нина Петровна категорически отказалась и сразу приступила к делу. Из обувного мешка была извлечена виновница инцидента.

– Это ваша? – хмуро спросила Нина Петровна.

– Да. – Ленина мама вышла из-за стола. – Это кукла моей дочери. А в чем дело?

– Будьте добры, объясните, как эта вещь оказалась у этой девочки.

Воспитательница подтолкнула вперед жмущуюся к двери Иринку.

– Я дала ей поиграть, – бойко ответила Лена.

Воспитательница словно бы не слышала слов девочки, она выжидательно смотрела на хозяйку.

– Это правда, – подтвердила Ленина мама, оглядываясь на домашних. – Не вижу в этом ничего плохого. А что случилось?

Лена оторопело разглядывала изрядно потрепанную Снежану.

– Ничего. Кроме того, что эта девочка – воспитанница детского дома. Вы знали об этом?

– Ну да… – растерялась хозяйка.

– Да? Интересно… – поразилась Нина Петровна.

– Гражданочка, – наконец не выдержал Ленин папа, – чего вы, собственно, от нас хотите?

– Чего я хочу? Я хочу, чтобы вы знали, товарищи, – мы не разрешаем нашим детям самовольно уходить из дома. Ходить к кому-то в гости, заводить знакомства.

– Но почему? – поинтересовался мужчина. – Не думаете же вы, что мы или наша дочь научим ребенка плохому?

– Вы взрослые люди и должны понимать, что это недопустимо. Если мы разрешим нашим детям ходить, где им вздумается, мы не сможем их контролировать. К тому же вам ведь наши дети не нужны. Вы поиграете, привяжете ребенка к себе, а потом вам что-то не понравится. И вы выкинете его, как нашкодившего котенка. А он потом будет страдать!

– Ну зачем же вы так… – растерялся мужчина.

Бабушка, до сих пор тихо сидевшая за столом, заохала, засобирала со стола пирожки.

– А как нужно? Я опытный педагог со стажем и знаю, что говорю. У нас разный контингент. И когда вы впускаете в дом нашего ребенка, то должны отдавать себе отчет! Наши дети, бывает, и воруют! Или вы об этом не слышали? И потом вы бежите к нам и кричите, что наш ребенок украл!

Бабушка будто бы и не слышала гневных слов воспитательницы. Она шмыгнула мимо, в угол, где жалась Иринка.

– Возьми, дочка, покушай… – прошептала бабушка, словно была не у себя дома, а в гостях у Нины Петровны.

Иринка отрицательно качнула головой. Тогда бабушка стала совать пирожки ей в карманы.