Голубка

И она повиновалась. Теперь они стояли у памятника одни, а потом шли пешком по набережной, и Кирилл рассказывал о себе. Ей было все интересно. Удивляло, что ей так легко и просто с незнакомым человеком. Будто они росли в одном дворе.

Кирилл любил Ленинград, а она читала ему Окуджаву и хотела показать Москву. Они вскочили в убегающий трамвай и приехали во Дворец бракосочетания к самому окончанию церемонии. Их отсутствия никто не заметил.

Застолье было у Риты дома. И за столом, и во дворе, где устроили танцы, она ловила на себе то задумчивый, то восхищенный взгляд своего нового знакомого. Калерии было весело. Она танцевала от души, пела вместе с другими, кричала «горько» и даже произнесла тост – за счастье своей лучшей подруги. И всегда, весь этот вечер, она знала, что он смотрит на нее.

Когда их взгляды пересекались, она не прятала смущенно свой взгляд, а смотрела открыто и даже несколько с вызовом. Ей нравилась эта игра, ей нравилась впервые открывшаяся свобода и ощущение собственной взрослости. Потом он пригласил ее на танец. Его щека с ярким румянцем, его волевой подбородок и четко обрисованные губы оказались так близко…

– Лера, давайте уйдем. Я покажу вам город…

Они гуляли по Среднему проспекту, потом свернули и дошли до Невы и говорили, говорили… А день не кончался, и у Леры возникло ощущение, что день нарочно такой большой специально для нее. Но когда они вышли к Ростральным колоннам и пошли вдоль набережной по другой стороне Невы, она с удивлением увидела, как поднялись мосты, образуя между собой пропасть.

– Что это? – удивленно спросила она. – Сколько же сейчас времени?

Она вскинула к глазам руку с часиками. Боже! Уже ночь!

– Но почему так светло?

Кирилл с улыбкой смотрел на нее.

– Разве вы не слышали про белые ночи?

– Боже мой, конечно, слышала, но как же, как я попаду назад, на Васильевский?

– Не надо ни о чем беспокоиться, – сказал Кирилл.

Он так это сказал, что она сразу успокоилась и больше ни о чем не спрашивала.

«Это сказка, – кто-то говорил ей на ухо. – И пока еще не время ей заканчиваться».

Она обратила внимание, как много вокруг гуляющих пар. Совсем не хотелось спать, но все же через какое-то время Лера немного замерзла, и Кирилл заметил это.

– Так, – сказал он и взял ее за руки. – Лера, сейчас я приведу тебя в один дом. Там живет прекрасная женщина, моя тетушка. Ты ляжешь спать. Возражения не принимаются.

– Ну если не принимаются… – после паузы ответила она.

Она удивлялась сама себе. Видела бы ее сейчас мама! Она вправе была сказать, что жизнь ничему не научила ее дочь.

Но почему-то девушка сразу безоговорочно поверила в порядочность этого курсанта и позволила течению нести себя по волнам.

Он привел ее к своей тете. Та была из той породы сухоньких чистеньких интеллигентных ленинградских женщин, которые чувствовали расположение к любому человеку и сразу же располагали к себе. Тетушка без лишних вопросов привела ее в комнату, пахнущую сухими цветами и душистым мылом. Лера слышала, как в коридоре тетушка о чем-то добродушно беседует с племянником, слышала ее миролюбивые интонации и не заметила, как уснула. А когда проснулась, ее ждал чай с сырниками и рассказы про Кирилла. Тетушка приготовила толстый альбом с фотографиями, и Лера не без интереса слушала и смотрела.

Вот он школьник в пионерском галстуке, вот стриженый нахимовец, уши торчком. Вот – курсант среди своих товарищей.

– Кирюша – круглый сирота. Его мамочка, моя сестра, рано ушла, царство ей небесное, – рассказывала тетушка, листая альбом. – Мы вдвоем с Кирюшей жили. Он всегда военным мечтал быть. Моряком, как его отец.

– У меня тоже отец военный, – вставила Лера.

– А вы, Лера, кто по профессии?

– Я врач.

Как все-таки это странно звучит, когда о себе говоришь – я врач.

– Вот как? Хорошая профессия, – заметила женщина и добавила: – Для жены военного.

Калерии стало неловко, словно она нарочно обманывает эту славную женщину. Но та встрепенулась:

– Этак мы с вами, Лерочка, не успеем! Пора собираться.

– Куда?

– Как – куда? Так ведь у Кирюши сегодня выпуск. Забыли?

И женщина уставилась на гостью чистыми глазами.

Она вспомнила Ритины слова о выпуске и почувствовала, что внезапно настигшая волна властно уносит ее дальше, дальше… И куда она принесет? Неизвестно…

Белый величественный корабль, украшенный флагами, выходил в Финский залив. Позади оставался город, который весь, по ощущению Калерии, абсолютно весь вышел поприветствовать новоиспеченных морских офицеров, выпускников военно-морского училища. Сейчас они все – красавцы в новых парадных мундирах – столпились на палубе, смеялись, шутили наперебой, красовались перед девушками. Рита была здесь же со своим мужем. Она и еще несколько девушек были в белых свадебных платьях. Молодожены толпились на корме. Какой-то офицер, видимо, заядлый фотограф, не отходил от них с фотоаппаратом и треногой. Вся эта атмосфера наполняла Леру волнующими ощущениями. Нравилось быть причастной к уже сложившемуся ритуалу, быть действующим лицом торжественного красивого действа. Она издалека махала подруге, искренне радуясь за нее.