Голубое Нигде

— Знаю.

Мужчины пару минут смотрели друг на друга. Потом обменялись рукопожатием. Джилет кивнул и пошел к выходу.

— Стой, — вспомнил Бишоп нахмурившись. — У тебя есть водительские права?

Джилет засмеялся.

— Нет, у меня нет прав.

Бишоп пожал плечами и сказал:

— Ладно, тогда старайся ехать так, чтобы тебя не остановили.

Хакер кивнул и серьезно ответил:

— Верно. А то меня могут посадить в тюрьму.

* * *

Дом пах лимонами, как всегда.

И все благодаря удивительному кулинарному таланту Ирины Папандолос, матери Элли. Она не походила на обычную тихую, усталую греческую матрону. Суровая бизнес-леди занималась процветающим ресторанным делом и находила время готовить деликатесы для семьи. Сейчас уже наступил час обеда, и Ирина носила перепачканный передник поверх розового делового костюма.

Ирина поприветствовала Джилета холодным кивком без тени улыбки и проводила в комнату.

Он присел на кушетку, под изображением береговой линии Пирея. Семья очень важна для греков: два стола ломились от фотографий в различных рамочках, дешевых и тяжелых, золотых и серебряных. Джилет увидел фотографию Эланы в свадебном платье. Хакер не узнал снимок и гадал, изображал ли он первоначально их вдвоем: физиономию жениха спокойно могли вырезать позже.

Элана вошла в комнату.

— Ты здесь один? — вместо приветствия спросила она.

— То есть как?

— Без полицейских нянек?

— Мне верят на слово.

— Я видела, как мимо проезжало несколько полицейских машин. Думала, там сидишь ты. — Она кивнула на улицу.

— Нет, — ответил Джилет.

Хотя и решил, что полицейские могли ехать именно за ним.

Она села, неловко подергала воротник своего свитера а-ля Стэнфорд.

— Я не собирался прощаться, — объявил он.

Элана нахмурилась, хакер продолжил:

— Потому что попробую отговорить тебя уезжать. Я хочу и дальше видеться с тобой.

— Видеться? Ты в тюрьме, Уайетт.

— Я выйду через год.

Она удивленно засмеялась его наглости.

Джилет добавил:

— Я хочу начать сначала.

— Ты хочешь начать все сначала. А как насчет моих желаний?

— Я дам тебе все. Я много думал. И могу заставить тебя снова меня полюбить. Я не хочу, чтобы ты уходила из моей жизни.

— Ты предпочел мне машины.

— Это в прошлом.

— Моя жизнь изменилась. Теперь я счастлива.

— Правда?

— Да, — горячо заверила Элана.

— Из-за Эда.

— И из-за него тоже… Да ладно, Уайетт, что ты можешь мне предложить? Ты заключенный. Жить не можешь без своих дурацких машин. У тебя нет работы, и судья сказал, что после тюрьмы тебе нельзя выходить в сеть целый год.

— А у Эда хорошая работа? В этом все дело? Я не знал, что приличный доход так важен для тебя.

— Дело не в доходе, Джилет. А в ответственности. А ты неответственный.

— Я был неответственный. Признаю. Но стану ответственным.

Он попытался взять ее за руку, но Элана отодвинулась. Уайетт продолжил:

— Ну же, Элли… я видел твою электронную почту. Когда ты говорила об Эде, мне совсем не показалось, будто из него выйдет отличный муж.

Она напряглась, и Джилет понял, что задел за живое.

— Оставь Эда в покое. Я говорю о нас с тобой.

— Я тоже. Именно о нас с тобой. Я люблю тебя. Я знаю, что превратил твою жизнь в ад. Больше такого не случится. Ты хотела детей, нормальную жизнь. Я найду работу. У нас будет семья.

Снова сомнения.

Он настаивал:

— Почему ты уезжаешь завтра? Куда спешить?

— Я начинаю работать на новом месте в понедельник.

— Почему в Нью-Йорке?

— Потому что не нашлось более удаленного отсюда города.

— Подожди месяц. Только один месяц. Мне положены два посещения в неделю. Приходи ко мне. — Он улыбнулся. — Мы можем повеселиться. Поесть пиццы.

Она рассматривала пол, Уайетт понял, что Элана колеблется.

— Твоя мать вырезала меня с фотографии? — усмехнулся он и кивнул на ее снимок в свадебном платье.

Элли слегка улыбнулась.

— Нет. Его сделал Алексис — на лужайке. На нем была только я. Помнишь, там, где не видно ног.

Он засмеялся.

— Много ли невест теряет на свадьбе туфли?

Она кивнула.

— Мы часто гадали, что с ними случилось.

— Пожалуйста, Элли. Просто перенеси отъезд на месяц. Я больше ничего не прошу.

Она изучала фотографии. Начала что-то говорить, но внезапно на пороге появилась ее мать. Темное лицо женщины стало еще темнее, чем обычно.

— Тебе звонят.

— Мне? — удивился Джилет.

— Кто-то по имени Бишоп. Он говорит, это важно.

* * *

— Фрэнк, в чем…

Голос детектива срывался от напряжения.

— Слушай меня внимательно, Уайетт. Мы можем потерять связь в любую минуту. Свэнг не умер.

— Что? Но Миллер…

— Нет, мы ошибались. Свэнг не Стивен Миллер. А кто-то другой. Я в ОРКП. Линда Санчес нашла сообщение для меня на главной голосовой почте ОРКП. Перед смертью Миллер позвонил и оставил его. Помнишь, как Фейт вломился в ОРКП, чтобы убить тебя?

— Да.

— Миллер как раз возвращался из медицинского центра. Он парковался, когда увидел, как Фейт выбежал из здания и прыгнул в машину. Стивен последовал за ним.

— Зачем?

— Чтобы арестовать.

— Самостоятельно? — спросил Джилет.

— В сообщении говорилось, что он хотел схватить убийцу самостоятельно. Он столько раз все нам портил и решил наконец доказать, что способен приносить и пользу.

— Значит, он не кончал жизнь самоубийством?