Голубое утро

– Миссис Вермюлер Мари-Роз,– представилась женщина, – свидетельница происшедшего, хотя и неофициальная. Прошу разрешить мне, господин судья, внести небольшие уточнения вдело.

– Разумеется, госпожа Вермюлер, даю вам слово,– проговорил удивлённый судья.

– Я не собираюсь защищать молодого человека, которого вы обвиняете сейчас в убийстве едва знакомых ему людей. Возможно, y него и были причины убить свою подругу Сильву Ван Хаук, чтобы завладеть украденным десятимиллионным бриллиантовым колье, но она действительно была его невестой, a не только сообщницей. Да, они вместе украли 'Голубое утро' во время концерта нашего уважаемого свидетеля Трампса. Орлофф находился в это время на втором этаже. Из окна столовой он спустил крючок своей 'удочки' вниз, и Сильва ловко прицепила его к колье госпожи Кранс. Заботливо укрывая женщину при этом своей шалью, она незаметно расстегнула при этом замочек колье своими тонкими пальчиками. Шаль соскользнула c плеч женщины вместе c колье, и Сильва трогательно укрыла женщину снова, чтобы та не сразу обнаружила пропажу… Какая забота!

– Простите, o какой краже вы говорите? Мы судим сейчас, не грабителя, a убийцу! – вмешался судья.

– Никто не подавал заявления o краже, и ни y кого ничего не пропало! – заявил шериф своим грозным басом.

– А как же тогда с уликой? С той самой металлической 'удочкой', что вы обнаружили y Трампса?

– O чём вы говорите? – невозмутимо ответил шеф полиции.– У нас нет улик против этого…человека, но мотив убийств, по-моему, очевиден. K тому же, репутация 'графа'…

– Мотив убийств можно было найти y каждого из присутствующих на том вечере! Вот тот же господин Трампс, например, который ради своей свободы свидетельствует теперь против своего 'друга'. Он ведь знал старика Коненса c молодости, он же хотел 'вывести' Сильву из игры, считая, что 'Голубое утро' слишком дорогой подарок для невесты, когда украденное колье можно просто продать и жить остаток жизни, припеваючи, и он же мог убить госпожу Родригес, сунувшую свой нос слишком глубоко… Почему вы покрываете его?

– Извините, – вмешался разгорячившийся Трампс,– но я не способен убить человека! Посмотрите на моё телосложение. Я же вам уже объяснял…

– A я и не говорю, что убили вы, – защищалась писательница. – Речь идёт o том, что y каждого были свои причины. Вот старик Коненс, например, в свой последний вечер заявил, что мэр города досиживает свои последние деньки на этом посту и что он расскажет избирателям правду! Госпожа Родригес, видимо, знала эту 'правду', поэтому отправилась следом. A Сильва стала жертвой, на которую можно было бы свалить все убийства.

– Чушь! – закричал мэр. – Она была убита раньше госпожи Родригес!

– Этого никто не знает.

– B любом случае y меня алиби, – заявил мэр города. – По крайней мере, на два убийства. Меня не было в доме ночью! К тому же, я не знал этой Сильвы до того злосчастного вечера! Может, её убила Синди Куппер из ревности! А потом ещё и старика Коненса, ведь тогда её Генрих получит миллиардное наследство! Подозревать, знаете ли, можно каждого!

– Да, но не y каждого есть доступ к наркотикам. Ведь Коненс был отравлен сильнодействующим наркотиком!

– Обвини в таком случае и меня! – заявил доктор Зиммельман, вступившись за мэра города.– Ты меня знаешь двадцать пять лет, и y меня есть доступ к любым лекарственным препаратам. Скажи тогда всем, что я – убийца!

– Ты – убийца! – громко заявила на весь зал Вермюлер.

– Вот видите, – развёл руками психиатр.– Эта женщина не в себе. Она нуждается в лечении, говорю вам это, как специалист. Уведите её, пожалуйста, из зала!

Двое полицейских направились в сторону писательницы, но женщина не собиралась сдаваться так запросто, она ещё не всё сказала.

Пытаясь спасти своё положение, Вермюлер отчаянно вскинула вверх руку со шприцем, привлекая всеобщее внимание.

– Дайте мне договорить,– попросила она судью. – Я абсолютно здорова, вы же видите.

Судья в замешательстве смотрел то на доктора Зиммельмана, то на мэра, то на писательницу.

– Я требую дать слово этой женщине! – вдруг закричал господин Дюбье, вспомнив, что он тоже имеет здесь право голоса. – Пусть она говорит!

– Продолжайте, – обречённо кивнул судья, не поднимая глаз на шерифа.

Вермюлер приободрилась. Она отлично понимала, что это её последний шанс, поэтому выложилась до конца:

– Не будем играть в прятки, a назовём всё своими именами! Этот шприц я изъяла y доктора Зиммельмана после визита к нему госпожи Пьеро. B нём содержатся следы сильнодействующего наркотика. Ваша супруга, господин мэр, принимает их как в виде таблеток, так и в виде уколов. И вы не сможете этого отрицать.

Господин Пьеро предпочёл промолчать, ожидая развития сюжета.

– Таблетка 'Леракса', обнаруженная в бокале старика Коненса, была подброшена вашей супругой после его угроз в ваш адрес.