Голубоглазый юноша

Перед посадкой в Лос-Анджелесе она разбудила Блу, чтобы он не пропустил приземление. При виде огней и бассейнов внизу он пришел в восторг. Огромный самолет коснулся бетона, дважды подпрыгнул и покатился к терминалу. Блу совершил первый в своей жизни авиаперелет. Джинни улыбнулась. Она почти забыла цель их путешествия, а ведь ей предстояла, возможно, последняя встреча с отцом. У Джинни было ощущение возвращения домой после затянувшегося отсутствия. Сейчас она поняла, что Лос-Анджелес всегда будет ее родным городом, ее родиной.

– Добро пожаловать в Л.А.! – сказала Джинни Блу в покидавшей самолет толпе. Минута – и они, оказавшись в здании терминала, устремились в зал выдачи багажа. Джинни говорила сестре, что встречать их не надо, они возьмут такси. У стойки заказа такси Джинни думала: «Только бы Бекки и ее семья были радушны с Блу!» Она мечтала, чтобы Блу понравилось у них, понравилось общаться с детьми ее сестры. Его жизненный опыт полностью отличался от их жизненного опыта. Они были типичной семьей из пригорода: мама, папа, дом, бассейн, две машины, трое детей. С ними никогда не случалось ничего предосудительного. Дети хорошо успевали в школе, Чарли, старший, поступил в Калифорнийский университет. Младшая, Лиззи, была ровесницей Блу. У племянников Джинни и у Блу не было совершенно ничего общего, приходилось уповать только на их вежливость.

Усевшись в новенький арендованный внедорожник, вызвавший у Блу новый приступ восторга, они покатили в густом потоке машин в Пасадену. Их рейс вылетел из Нью-Йорка в пять часов. Теперь здесь, в Лос-Анджелесе, было восемь, этим пятничным вечером люди ехали по домам или ужинать, некоторые, задержавшиеся на работе, разъезжались только сейчас. Движение было самым напряженным, индекс пробок достигал 8 из 10. Блу это нравилось, он улыбался до ушей.

– Спасибо, что взяла меня с собой, – смущенно сказал он Джинни. – Я думал, что ты на эти дни переселишь меня в «Хьюстон-стрит». – Она отвергла этот вариант, и Блу был на седьмом небе, чувствовал признательность к ней за все, что она делала.

– Я подумала, что тебе здесь понравится, даже если мне придется пропадать с отцом. Он подолгу спит, и мы сможем покататься, я покажу тебе Лос-Анджелес, – пообещала она ему. Все, за исключением Беверли-Хиллз. К этому району она не хотела приближаться, не хотела видеть улицу, на которой жила с семьей. Не хотела напоминаний о своей прежней жизни здесь. Три года назад Джинни рассталась с ней раз и навсегда.

– Чем ты занималась, когда жила здесь? – полюбопытствовал Блу. Раньше он не спрашивал ее о прежней жизни – знал, что для нее это чувствительная тема. Он не упоминал Марка и Криса, пока этого не делала сама Джинни, а с ней это бывало редко, разве что накатывали воспоминания или приходила на ум какая-нибудь фраза мужа или сына.

– Я была телерепортером, – ответила Джинни на вопрос, медленно ползя в густом потоке машин.

– Прямо на телевидении? – потрясенно спросил Блу. Она утвердительно кивнула. – Вау! Ты была звездой?! А ты сидела в студии или стояла под дождем с зонтиком и ждала, пока починят звук? – Это удачное и точное описание вызвало у нее смех.

– И то, и другое. Иногда в студии, с Марком. Он работал в студии ежедневно. Но выходить в эфир под дождем мне тоже доводилось. Здесь, на счастье, не слишком дождливо.

– Было весело?

Подумав, она кивнула.

– Чаще всего да. Особенно с Марком. Стоило ему где-то появиться, его сразу узнавали, и тут такое начиналось!

– Почему ты перестала этим заниматься? – Блу напряженно ждал ответа, не сводя с нее глаз.

– Потому что без него веселью пришел конец. Я больше туда не возвращалась. Пожила немного у сестры, а потом уехала и стала работать с SOS/HR, колесить по миру.

– Когда ты на экране, в тебя никто не выстрелит. Лучше возвращайся.

Она долго молчала, потом покачала головой. С этим было покончено, так ей захотелось. Без Марка она никогда не сможет продолжать: это было бы невыносимо, все бы только и делали, что жалели ее и соболезновали. То, чем она занималась теперь, всякий раз сулило новизну.

На съезде «Арройо Секо Паркуэй», проведя на трассе час, они свернули на Пасадену. Потянулись обсаженные деревьями улицы с красивыми домами по обеим сторонам, потом они въехали на небольшой холм и свернули на подъездную аллею. Впереди показался большой каменный дом, вдоль одной его стены тянулся бассейн. Ворота в ожидании гостей оставили открытыми. Джинни забыла, насколько велик дом; сейчас ее устраивал этот простор. Черный лабрадор приветливо залаял и замахал хвостом.