Голубой ангел

Да, это было логичное предположение. Было выбрано глухое место, найден отличный наблюдательный пункт, обеспечено отступление через проходной двор, и вот, когда Зайцев стал бы выходить изворот…

Захаров знал, что пуля вернее настигает дичь, когда та движется на охотника! Но никакого выстрела не последовало.

Виктор побежал к флигелю.

– Задержать любого, кто отсюда выйдет! – громко приказал он Березину, поднимаясь на крыльцо. – Три человека со мной!

Вчетвером они остановились у лестницы. Наверху было тихо. Оттуда могли стрелять…

– Эй, там есть кто? – крикнул снизу Березин.

Но сверху никто не ответил.

Виктор рискнул, бросился опрометью наверх, инстинктивно прикрывая голову локтем.

В тусклом свете, проникающем через окно, было видно – в углу кто-то стоит.

– Руки! – крикнул Зайцев.

Человек поднял в темноте руки.

Следом за Виктором поднялся Березин.

Виктор включил фонарик.

– Что вы тут делаете, Захаров? – спросил он.

– Я ищу одного знакомого, – ответил тот.

Березин приказал его обыскать. Кроме перочинного ножа, у него не нашли никакого оружия. Ни револьвера, ни кастета, ничего. Осмотрели лестничную площадку, лестницу, все щели, землю вокруг дома, куда бы Захаров мог бросить револьвер, – ничего.

– Все равно, – сказал Виктор. – Пойдемте. Мы поговорим о ваших знакомствах в другом месте.

13. Странный покупатель

В эту ночь Виктор развил бурную деятельность.

Захаров был арестован. Надо было осмотреть флигель. Березин не нашел в нем ничего подозрительного. Здесь жили обычные советские люди, не имеющие никакого касательства к Захарову. Захаров остановил свой выбор на этом доме совершенно случайно, флигель прельстил его тишиной и удобным расположением.

На допросе Захаров все отрицал. В Ступинский переулок он попал случайно. Где-то на Бутырках жил его знакомый, которого он и разыс­кивал. Ни с какими иностранцами в театре не встречался. В гостиницу к Зайцеву пришел по вызову, его самого обманули. Никакого Основского не знает. Мало ли кого приходится брить, парикмахер не обязан интересоваться фамилиями клиентов. Еще нелепее говорить, что Основский ему что-то передавал, что кого-то Захаров вызывал сегодня в переулок по телефону… Все это выдумки, на которые он отказывается отвечать!

– Скажите мне лишь одно: как вы попали в Советский Союз? – спросил его Виктор.

– Я никак не мог попасть или не попасть, я всегда жил в Озериках, – насмешливо ответил За­харов. – Мой отец живет в Озериках, и моя мать живет в Озериках…

– Да, но и Павел Борисович Левин тоже живет в Озериках, – уверенно возразил Виктор.

– Вот только в этом я и виноват, – сразу согласился Захаров. – Мне всегда хотелось жить в Советском Союзе…

Часом позже были арестованы Основские. Анна Григорьевна при аресте расплакалась.

– Что будет с Сашей? – спрашивала она. – Его поместят в детский дом, да? Его поместят в детский дом?

Основский, наоборот, рисовался и подражал каким-то книжным героям.

– Через несколько дней вы меня освободите, – сказал он. – Вам известно, кого я фотографировал? Мои снимки печатались во всех газе­тах. Я напишу письмо…

Продолжала плакать Анна Григорьевна и на допросе. Говорила, что приносила домой только негодную копировальную бумагу. Потом она признала, что среди копировальной бумаги могли оказаться и листки, на которых отпечатался текст секретных документов. Потом призналась, что муж заставлял ее рассказывать о служебных де­лах. Наконец созналась и в том, что муж ее особенно интересовался военными изобретениями и что она сообщила ему о вызове в Москву инженеров Зайцева и Сливинского…

Но Основский интерес к военным изобретениям объяснил любознательностью. Он интересуется фотографией, оптикой, техникой, вообще всякими изобретениями. Никакого Захарова не знает. Ах, это парикмахер? В таком случае возможно, что он у него брился. Передавал Захарову копии секретных документов? Чепуха! Вы нашли у Захарова хоть одну копию? Покажите!

В течение ночи надо было произвести обыск и у Основских, и у Захаровых; правда, Виктор верил в осторожность преступников и мало надеялся на какие-либо находки.

За исключением отклеенных со стекол листов копировальной бумаги да нескольких копирок, валявшихся вместе с красками и карандашами в игрушках у Саши, найти у Основских ничего не удалось. Среди копирок не нашлось ни одного более или менее ясного отпечатка, и уж, конечно, никаких копий секретных документов. Это было подозрительно. Анна Григорьевна призналась, что она приносила домой копии секретных документов.

– Куда же они девались? – спросили Основского.

– Я их уничтожал, – сказал он. – Чтобы не попались на глаза кому не нужно.

У Захаровых можно было надеяться найти чертежи, которые Захаров не успел еще передать хотя бы тому же иностранцу в сером костюме, знакомство с которым он так решительно отрицал.

Елена Васильевна встретила неожиданных гостей с испугом и удивлением. Она сама старалась все показать, спешила все открыть и беспокоилась, как бы что при осмотре не пропустили.