Голубой бриллиант (Сборник)

Останкинской империи лжи. Им было не до космических

сенсаций.

...Прошло пять месяцев, выпал первый снег и растаял.

Кто-то вышиб окно в мастерской Иванова, раскрошил

вдребезги отформованные в гипсе "Ветерана" и "Лебединую

песню" и прихватил два живописных этюда Алексея

Петровича. Мраморный портрет Маши и композицию "Девичьи

грезы" унести не смог. Да вряд ли они его интересовали.

Искусство и перестройка по Горбачеву-Ельцину - понятия

несовместимые.

243

Недавно я побывал на квартире Ларисы Матвеевны и

был несказанно рад, увидав там шедевры Алексея Петровича

- портрет Маши и "Девичьи грезы". От них искрилась и сияла

светлая и чистая любовь, они сверкали как голубой бриллиант.

Вопреки милицейской версии, что семья Ивановых -

Зорянкиных стала жертвой расплодившихся в России с

благословения демократов уголовных банд, Лариса

Матвеевна, убитая неутешным горем, верит рассказу

женщины, видевшей над Копнином "серебристую тарелку", и

верит в непременное возвращение на Землю своих родных.

Считает, что это произойдет тогда, когда состоится суд над

Горбачевым, Ельциным, Яковлевым, Шеварднадзе и всеми

иными предателями Великой Державы.

Эпилог

"На протяжении семи месяцев в небе над Бельгией

регулярно появлялись НЛО. Они были зафиксированы как

радарами, установленными на поверхности земли, так и

радарами с воздуха, установленными на истребителях

противовоздушной обороны, поднятыми по тревоге. Это были

летающие объекты треугольной формы со светящимися по

углам прожекторами. Истребителей они допускали до себя не

ближе, чем на десять километров, потом гасили прожектора,

давали красную вспышку и на немыслимой скорости исчезали.

Одному из бельгийских инженеров удалось на две минуты

заснять на видеопленку это необычное явление".

(Из газет)

1

Во Вселенной

Первые минуты, - впрочем, не минуты, а часы, на

небесном корабле инопланетян мы чувствовали себя мало

сказать неуютно, - очень даже плохо. Как это ни странно,

лучше нас с Машей чувствовала себя Настенька. Состояние

невесомости - а это было главное неудобство - ее просто

удивило, как катание на каруселе в парке Сокольники. Маша

находилась в растерянности, доходящей до ужаса. Страх не

столько за себя, сколько за ребенка погрузил ее в оцепенение,

и она, крепко прижав к себе Настеньку, свободно парила в

довольно широком пространстве корабля, пока я не подхватил

их и не посадил в мягкое удобное кресло, снабженное

244

автоматическим креплением. Сам сел в другое, стоящее рядом

кресло. Все это я делал по команде, исходящей от невидимого

источника, притом воспринимал я ее не внешним духом, а так,

как мы разговаривали с Машей мысленно, безголосо.

Естественно, команду садиться в кресле должна была

воспринимать и Маша, но, как я уже сказал, она находилась в

эти первые минуты в состоянии близком к шоку. И это

несмотря на то, что у нас уже был опыт, мы уже летали на

межпланетном корабле. Но в тот раз все было по-иному, все

было проще: тогда мы находились в состоянии полудремы или

легкого гипноза. Нами манипулировали. Теперь же мы были в

полном здравии, в состоянии душевного и физического взлета.

Коротко расскажу о корабле, вернее о том помещении, в

которое нас буквально затащила какая-то невидимая сила. По

крайней мере, как и при первой нашей встрече с

инопланетянами, так и на этот раз мы не видели хозяев или

обитателей так называемого НЛО. Помещение представляло

форму несколько сплюстнутого цилиндра, стены, пол и потолок

которого состояли из одного материала и были как бы

затянуты легкой голубоватой дымкой, струящейся словно

туман и навевающий приятное умиротворение. Эта дымка и

составляла источник света, мягкого, спокойного и в то же

время способного усиливать или убивать яркость свечения и

принимать разные оттенки.

Три вертящихся кресла у стены по правую сторону; у

противоположной стены невысокое в виде эстрады

возвышение, как не трудно было догадаться,

предназначавшееся для сна. Рядом дверь в туалетную

комнату. Где что находится и как им пользоваться, нам

объяснял все тот же невидимый, доброжелательный голос,

мелодичный, богатый оттенками. Он доносился откуда-то

издалека и в то же время был как будто рядом и

воспринимался не ушами, а всем существом. Это трудно

объяснить. Ведь мы с Машей уже разговаривали без слов, то

есть читали мысли друг друга. Кстати, отвечу сразу на

непременный вопрос любопытного читателя: а как насчет

харчи? Все очень просто, принимали мы по одной таблетке в

день и в неограниченном количестве ароматной, нечто вроде

сока жидкости, очень неприятной на вкус.

Первые дни мы, то есть я, и Маша, разговаривали между