Голубой бриллиант (Сборник)

новая Россия, страна рабов, страна господ!.. С замиранием

сердца я смотрю на этих обездоленных, обреченных,

ограбленных, униженных и оскорбленных, до которых никому

нет дела И в памяти всплывает святой образ девочки на

асфальте, расстрелянной бесами, и юноши, приконченном

бейтарами. Эти образы преследуют меня, как и то сонмище

душ наших соотечественников, витающее в высоком небе над

Россией И почему-то в сердце стучат некрасовские строки: "Ты

и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная,

матушка Русь!" Да, была могучей и обильной совсем недавно,

как бы не лгали и не клеветали сионистские борзописцы. И

257

сделали ее, насильно, вопреки воли и желанию народа, убогой

и бессильной западные спецслужбы с помощью сионистов.

Владыка Хрисанф встретил нас очень радушно. На его

расспросы о нашем исчезновении мы отвечали уклончиво, он

это понял, и не стал допытываться. Кровь, пролитая в октябре,

заставила его пересмотреть свои прежние политические

взгляды, особенно на роль патриарха в эти трагические дни.

Святейший, переполненный ядом антисоветизма, не

воспротивился и не осудил преступление Сатаны и его

приспешников и фактически занял сторону президента.

- Патриарх окончательно дискредитировал себя в глазах

рядовых священников, - говорил владыка. - Его пассивное

отношение к наплыву в страну из-за рубежа различных

сектантов, свободно получающих у нас и телеэкран, и

стадионы для распространения ереси, терпимость к

растлению молодежи, и, наконец, молчаливое согласие на

разгон и расстрел законного парламента, вызвали резкое

недовольство среди Епископата. Назревает раскол. А это

опасно, это очень нежелательно, друзья мои.

- Выходит, что создается оппозиция патриарху? - сказала

я.

- Оппозиция существует давно, - ответил владыка. - Но

она до сих пор была как бы внутри. Не выходила на

поверхность. А сейчас проявилась. Не только в Епископате, но

и в Синоде. По крайней мере позиции Митрополита Иоанна

ощутимо отличаются от позиции патриарха. Владыка Иоанн

истинный патриот, и он не скрывает своих взглядов. Недаром

же на него набросилась сионистская пресса. В этой связи я

вспоминаю вашего, Алексей Петрович, друга, генерала

Якубенко. Он был прав, говоря о засилии в России еврейства.

И главное, в духовной жизни. На это обращал внимание еще

Сергей Николаевич Булгаков. - И тут владыка открыл толстую

тетрадь и прочитал: - "Еврейство в самом низшем выражении,

хищничестве, властолюбии, самомнении и всяком

самоутверждении совершило... значительнейшее в своих

последствиях насилие над Россией и особенно над святой

Русью, которое было попыткой ее духовного и физического

удушения. По своему объективному смыслу это была попытка

духовного убийства России".

- Да разве только Булгаков обращал на это внимание, -

сказала я. - Об этом говорили и Розанов, и Достоевский, и

Куприн, и сотни других мыслящих патриотов. Ну и что? Что

258

изменилось? Духовное и физическое удушение России никогда

не прекращалось. И продолжается до сих пор.

- Ну, не совсем так, - возразил Алеша. - Сталин

попытался прекратить это удушение.

- А в итоге его самого удушили, - заметила я.

- Вы, владыка, вспомнили моего генерала и согласились

с ним в отношении засилия еврейства в России. А я вот

начинаю с ним соглашаться в отношении Сталина. Генерал

утверждал, что сталинские репрессии были направлены

против палачей русского народа, кто совершал, по словам

Булгакова, духовное убийство России, - заговорил Алеша. -

Представьте себе, какое кадровое наследство оставил Ленин

Сталину. Да он и не Сталину, а тому же Троцкому, или

Зиновьеву, или Бухарину, женатому на дочери Лурье, злобному

русофобу. В Политбюро Сталин находился в плотном кольце

ненавидящих его евреев и женатых на еврейках русских, вроде

тех же Молотова, Ворошилова, Кирова и так далее. Это и были

физические и духовные душители России. А на местах во всех

государственных структурах ключевые посты, особенно в

карательных органах, занимали евреи. И, конечно, в культуре.

Сталину стоило большого труда и умения разделаться с этими

душителями. И репрессии тридцать седьмого года были

направлены прежде всего против этих палачей-душителей.

- Но их потомки - внуки и внучатые племянники, все эти

Гусевы-Драбкины, Афанасьевы взяли реванш, - вставила я. -

Разрушили великое государство, уничтожили советскую власть,

довели народ до обнищания и голода.

И, наконец, расстреляли законный Парламент, устроили

в Москве кровавое побоище.

- И установили сионистскую диктатуру, - добавил

Алексей.

- Ужасно, ужасно, друзья мои, - горестно произнес

владыка. - После того, что свершилось, после расстрела

Парламента, я не верю в воскресение России. Сатана