Голубой горизонт

Коотс понял его жест, но неуверенность не покинула его. Что тут могло иметься определенного? Просто ямки на песке.

— Откуда ему знать, что это наши беглецы? — спросил он подошедшего Гоффела. — Это может быть что угодно… хотя бы стадо квагг или канн.

Ксиа ответил на это возражение настоящим взрывом опровержений, и Гоффел сообщил за него:

— Ксиа говорит, это священное место. Никакие дикие животные здесь никогда не появляются.

— Не верю! — фыркнул Коотс. — Откуда животным знать?

— Если ты не способен ощутить магию этого места, то ты действительно слепой и глухой, — решил Ксиа.

Он подошел к ближайшей стене прохода и внимательно вгляделся в нее. Потом начал собирать что-то с камней — так же, как бабуины обирают блох с сородича. Положив в ладонь то, что нашел, бушмен вернулся к Коотсу. И показал ему нечто, держа это между двумя пальцами. Коотсу пришлось всмотреться как следует, чтобы понять: это какие-то волоски.

— Вытаращи свои бледные отвратительные глаза, о пожиратель дерьма! — сказал Ксиа, зная, что Коотс ничего не поймет. — Вот этот белый волосок — с плеча мерина Фроста. Вот этот темный, шелковистый — с Верной, она задела камни. А этот желтый — с Лимона. Вот этот — с коня Сомои Друмфайра. — Он презрительно фыркнул. — А теперь ты веришь, что Ксиа — самый могучий охотник из всего племени сан? И что он может сотворить великую и темную магию и открыть нужный след?

— Скажи этой мелкой желтой обезьяне, чтобы прекратил болтать и вел нас за беглецами.

Коотс безуспешно пытался скрыть восторг.

— Что это за река? — спросил Коотс.

Они стояли на одной из вершин и смотрели вниз, на бесконечные равнины и уходящие вдаль холмистые луга, на другую горную гряду, светлую на фоне молочно-голубого в полдень высокого африканского неба.

— Ее называют Гариеп, — перевел Гоффел. — Или, на языке сан, Гариеп Чи Табонг — Река, Где Умер Слон.

— Это почему? — пожелал узнать Коотс.

— Когда Ксиа был совсем молодым, именно на берегу этой реки он убил огромного слона, которого преследовал много дней.

Коотс хмыкнул. С того момента, когда бушмен снова нашел след, Коотс стал относиться к нему намного лучше. Он даже смазал его ожоги и прочие раны бальзамом из своей походной аптечки, которую везла одна из вьючных лошадей. Ксиа поправился быстро, как поправляются дикие животные.

— Скажи ему, что, если он найдет место, где Сомоя перешел реку, я ему подарю отличную корову, когда мы вернемся в колонию. А если он потом приведет меня туда, где мы сможем захватить или убить Сомою, я дам ему еще пять жирных коров.

Коотс уже сожалел о своем недавнем грубом обращении с бушменом. Он ведь прекрасно понимал, что если хочет догнать беглецов, то должен исправить положение дел и снова купить преданность Ксиа.

Ксиа радостно принял это обещание богатства. В племени сан лишь немногие владели хотя бы овцой, не говоря уже о корове. Его похожая на детскую память быстро растеряла картины жестокости. Ксиа помчался вниз по склону, к равнинам и реке, с таким проворством, что даже на лошади Коотс с трудом не упускал его из вида.

Дойдя до реки, они увидели стада диких животных, собравшихся у воды, в таком количестве, какого Коотс и вообразить бы не смог. На животных в пределах колонии охотились со времени первых голландских поселенцев, когда губернатор ван Рибиик сошел там на берег почти восемьдесят лет назад. Бюргеры активно занимались охотой не только ради удовольствия, но и ради мяса, шкур и слоновой кости. В пределах границ колонии в любое время дня можно было услышать выстрелы, а во время сезонной миграции животных через равнины бюргеры целыми верховыми отрядами отправлялись добывать диких лошадей, квагг ради их шкур, а антилоп-прыгунов и канн били ради мяса. После одной из таких больших охот стервятники полностью закрыли небо крыльями, а вонь разложения висела в воздухе еще несколько месяцев. Побелевшие кости лежали как заросли снежно-белых лилий, блестя на солнце.

Но в результате такого истребления количество дичи резко сократилось, и даже квагги стали редкостью в непосредственной близости от поселения и крепости. Последние стада слонов проходили через территорию колонии почти сорок лет назад, и лишь изредка туда забредал какой-нибудь одиночка, а уходить далеко от цивилизации в погоне за животными решались немногие. Собственно, белые люди вообще почти не покидали безопасную территорию. Поэтому зрелище такого количества диких животных стало для Коотса настоящим открытием.

В горах травоядные тоже встречались редко, и люди истосковались по свежему мясу. Коотс и Оудеман тут же пришпорили лошадей и вырвались вперед. И почти сразу наткнулись на стадо жирафов, жевавших верхние ветки в маленькой рощице акаций.

Эти гигантские существа двигались с необычной тяжеловесной грацией, размахивая пушистыми хвостами. Они вытягивали длинные гибкие шеи вперед, словно противовес массивным телам.