Голубой горизонт

– Король Англии закроет вас своим щитом и защитит от врагов.

Сэр Гай избежал прямого ответа.

– И что стоит в золоте его защита? – спросил Мустафа Зиндара.

Аль-Салил видел, что гнев Мустафы растет, как жара в шатре. Он посмотрел на Верити и мягко сказал:

– Прошу вашего отца о снисходительности. Мы должны обсудить его слова, и я должен объяснить своим людям, что он имел в виду, и рассеять их страхи. – Он повернулся к советникам. – Жара миновала, и охотники нашли много дичи выше по реке. Поговорим завтра.

Мансур видел, что Верити старательно его избегает. Она даже не смотрела в его сторону. Когда он оказывался рядом, она все внимание уделяла отцу и калифу. Он видел, что теперь она по-новому смотрит на Дориана, зная, что он ее дядя. Она смотрела на его лицо и наблюдала за глазами, когда он с ней разговаривал. Она внимательно следила за каждым его жестом, но даже не смотрела в сторону Мансура. На протяжении всей послеполуденной охоты она ехала рядом с сэром Гаем и не позволила Мансуру уединиться с ней. Мансуру приходилось сдерживаться и ждать ужина. Он не был голоден, и ужин тянулся бесконечно. Только раз ему удалось поймать взгляд Верити, и он наклоном головы выразил вопрос. Верити загадочно изогнула брови и ничего не ответила.

Когда наконец калиф отпустил всех, Мансур с облегчением ушел в свой шатер. Он подождал, пока все не стихло, потому что знал: даже если она решила прийти на свидание, раньше этого она ничего не сделает. Вечером в лагере царила суета, люди ходили взад-вперед, слышались громкие голоса и музыка. Далеко за полночь Мансур смог оставить свой шатер и двинуться к храму. У каменного входа ждал Истаф.

– Все в порядке? – спросил Мансур.

Истаф подошел ближе и прошептал:

– Есть и другие, кто не спит ночью.

– Кто они?

– Пока калиф ужинал с гостями, из пустыни пришли два человека. Они скрывались там, где стоят лошади. Когда английский эфенди и его дочь оставили общество, девушка не пошла в свой шатер, как делает каждый вечер. Напротив, она пошла с отцом в его шатер. И туда тайно прошли два незнакомца.

– Они задумали недоброе? – с ужасом спросил Мансур. Неужели Верити, как и его мать, погибнет от кинжала убийц?

– Нет, – быстро заверил Истаф. – Я слышал, как эфенди поздоровался с ними, и они все еще там.

– Ты уверен, что никогда не видел этих людей?

– Они чужаки. Я их не знаю.

– Как они одеты?

– На них арабская одежда, но только один из них оманец.

– Как выглядит второй?

Истаф пожал плечами.

– Я его видел одно мгновение. Трудно судить только по лицу, но он ференги.

– Европеец? – удивленно воскликнул Мансур. – Ты уверен?

Истаф снова пожал плечами:

– Так мне показалось.

– Они все еще в шатре? И женщина с ними? – спросил Мансур.

– Были там, когда я пошел сюда.

– Иди со мной, но нас не должны увидеть, – решительно сказал Мансур.

– Часовые стоят только по границам лагеря, – ответил Истаф.

– Мы знаем, где они. И сумеем их обойти.

Мансур повернулся и пошел по узкому переулку туда, откуда пришел. Он сделал вид, что возвращается в свой шатер, потом пригнулся за грудой древних развалин, пока не удостоверился, что их не видели и за ними не следят. Затем они с Истафом неслышно подобрались к шатру сэра Гая. Внутри горел свет, и Мансур слышал голоса.

Он узнал голос Верити. Она говорила с отцом и явно переводила:

– Он говорит, что остальные прибудут в течение недели.

– Недели! – Сэр Гай заговорил громче. – Они должны были быть готовы в начале месяца.

– Отец, говори тише. Тебя слышно по всему лагерю.

На время они перешли на шепот, и в их голосах звучала сдержанная тревога. Потом заговорил по-арабски другой голос. И хотя человек говорил приглушенно, Мансур сразу понял, что где-то уже слышал этот голос, но когда и где, вспомнить не мог.

Верити еле слышным шепотом что-то перевела отцу, и сэр Гай снова заговорил громче и резче:

– Пусть даже не думает! Скажи ему, что это разрушит все наши планы. Его личные дела должны ждать. Ему придется сдерживать свою драчливость, пока не будет решен главный вопрос.

Мансур напрягал слух, но сумел уловить только обрывки дальнейшего разговора. В одном случае сэр Гай сказал:

– Мы должны одной сетью захватить весь косяк. Ни одна рыба не должна ускользнуть.

Неожиданно Мансур услышал, что незнакомцы прощаются. И снова знакомый голос араба что-то пробудил в его памяти. На этот раз голос произносил формулу прощания.