Голубой лабиринт

— И в самом деле. Парковочный талон. Как странно. И откуда я, не местный житель, должен был об этом узнать?

Офицер посмотрел на него с бюрократическим презрением.

— Monsieur, как посетитель нашего города, вы должны знать и соблюдать мои правила.

— «Ваши» правила? Личные?

Офицер выглядел слегка раздосадованным.

— Наши правила.

— Понимаю. Даже если эти правила смешные, ненужные, и, в конце концов, просто вредные?

Низкорослый офицер дорожной полиции нахмурился. Он казался растерянным и неуверенным.

— Закон есть закон, monsieur. Вы нарушили его, и…

— Одну минуту, — американец положил руку на запястье офицера, прервав его. — Какой штраф полагается за это нарушение?

— Сорок пять швейцарских франков[116].

— Сорок пять швейцарских франков, — по-прежнему преграждая путь мужчине, американец полез в карман пиджака и с наглой медлительностью достал бумажник и отсчитал деньги.

— Я не могу взять деньги, monsieur, — сказал полицейский. — Вы должны пойти в…

Внезапно, американец в ярости разорвал купюры. Сначала пополам, затем еще раз пополам, потом еще и еще, пока не осталось ничего, кроме крошечных квадратиков. Он подбросил их в воздух, как конфетти, так, что они приземлились на фуражку и плечи полицейского. Габлер смотрел на это, разинув рот от столь резкого и неожиданного поворота сюжета. Прохожие и люди на веранде были не меньше поражены этим странным зрелищем.

— Monsieur, — обратился офицер, с раскрасневшимся лицом, — вы явно в состоянии алкогольного опьянения. Я вынужден просить вас не садиться за руль, или…

— Или что? — спросил американец презрительно. — Выпишете мне штраф за разбрасывание мусора в нетрезвом состоянии? Обратите внимание, сэр, я перейду улицу прямо здесь. Потом вы сможете также выписать мне штраф за переход дороги в нетрезвом состоянии. Но нет, дайте угадаю — у вас нет полномочий для подобных серьезных штрафов! Для этого ведь нужно быть настоящим полицейским. Как это печально для вас! «Вырви клюв из сердца моего [117]!»

Собрав все свое достоинство, толстый офицер достал сотовый телефон и стал набирать чей-то номер. Американец, увидев это, резко изменил свое внезапно возникшее мелодраматическое настроение, снова полез в карман пиджака, но на этот раз вытащил другой бумажник. Габлер увидел в нем значок, напоминающий щит. Бледнокожий мужчина быстро показал его полицейскому, затем сунул бумажник обратно в карман.

Сразу же после этого манеры офицера изменились. Напыщенность, официоз и бюрократическое поведение исчезли.

— Сэр, — промямлил он, — вы должны были показать мне это в первую очередь. Если бы я знал, что вы здесь по делам, я бы не стал выписывать вам штраф. Однако это не оправдывает…

Американец наклонился к низкому полицейскому.

— Вы не поняли. Я здесь неофициально. Я всего лишь путешественник, который остановился выпить на посошок по дороге в аэропорт.

Офицер покачал головой и отошел. Он повернулся к «Ламборджини» и штрафной квитанции, которая медленно покачивалась на ветру, проносившемуся по Place-du-Cirque.

— Позвольте мне, monsieur, забрать квитанцию, но я вынужден просить вас…

— Не забирайте талон! — рявкнул американец. — Даже не трогайте его!

Офицер повернулся, теперь окончательно напуганный и растерянный.

— Monsieur? Я не понимаю.