Голубой «Лангуст»

— Хохочут, как дураки. Я сидел на носу яхты, и никто больше не смотрел. Ничего, потом не будут смеяться. — Андре опять загорелся. — Помнишь, кто-то ночью ходил? Вдруг это настоящий человек-рыба? Днём живёт в море, а ночью выходит на берег. Боится, чтоб не увидели голубой кожи. Чудак! Если он любит ребят, тогда всё в порядке, тогда пусть ходит. Правда?

— Ладно, Андре, — подумав, серьёзно сказал Ильмар, — если ты не наврал, я помогу его найти…

Мальчики спустились к морю.

Море и солнце привели Андре в восторг:

— Очень здорово! Сто лет бы тут жил, и никогда бы не надоело.

— Нет, Андре. Я больше люблю наше море. Оно не такое. Там ветра и туманы, там не сказка. Всё настоящее… Там моя родина.

Андре не понимал, как можно любить туманы.

— Послушай. — Он посмотрел удивлённо и обиженно. — Ты ведь сказал неправду. Все люди хотят быть счастливыми. Мой папа писатель. Он был во многих странах, много ездил и много знает. Он говорит, что есть такие красивые места, где люди живут легко и радостно. Там, где человек найдёт своё счастье, — там его родина.

Ильмар ответил не сразу.

— Я слышал от одного человека другое, — глядя перед собой, проговорил он. — Этот человек никуда не ездил. Он жил на своей земле и рыбачил. А когда пришли немцы и стало плохо, он всё равно никуда не уехал. Он стал бить врагов. Ему было тяжело. Однажды над островом сбили русский самолёт. Раненый лётчик прыгнул с парашютом. Фашисты пустили собак и начали облаву. Тогда рыбак отдал русскому свою лодку. Их окружили. Рыбак мог спастись и уехать вместе с лётчиком, но он не уехал.

— Его убили? — тихо спросил Андре.

— Убили. Это был мой отец.

Андре не произнёс ни слова. Опустив голову, задумчиво подшвыривая ногой камешки, он повёл Ильмара к судоверфи. Корабль, настоящий корабль с ходовой рубкой, с мощным мотором и новым гребным винтом, казалось, не мог дождаться, когда его достроят и спустят на воду.

Ильмар по-хозяйски осмотрел судоверфь. На дверях мастерской висел замок. Под навесом — верстак, бочка со смолой, котелок с медными самодельными гвоздями, куча металлических тросов.

Обойдя корпус стоявшего на кильблоках судна, Ильмар потрогал обшивку, слазил в ходовую рубку и в машинное отделение.

— Перестроен из военного баркаса, — определил он. — Тип «какуамы». У нас на Балтике есть такие рыбацкие суда. Они больше мотоботов.

— Верно, большой?

— Тонн двенадцать водоизмещением. Был шестнадцативёсельиый баркас. Тут ещё хватит работы. Надо установить мачту, набить такелаж, поставить ручной брашпиль да ещё конопатка, шпаклёвка.

Андре опешил:

— Откуда ты все знаешь? Ты видел, как строят  корабли?

— Кое-что и самому приходилось.

— И мачту?

— И мачту.

— И этот… как ты сказал — такелаж?

— Да, и такелаж, и конопатил тоже.

— Вив! Друг! Скорее к ребятам! Ты не знаешь, что будет. У нас заболел механик… Ты поможешь нам, верно? Бежим к Игорю. Он как раз  ищет такого человека, как ты, тебя сразу возьмут в нашу команду.

Мальчики побежали на Весёлую поляну.

Они остановились у тракциона «Весёлый бокс».

Два «боксёра» с завязанными глазами старались попасть друг в друга мячами на бечевках. В толпе зрителей стоял человек в пёстрой блузе и в техасских, расшитых цветными шнурами брюках. На бледном лице следы каких-то пятен. Глаза защищали массивные квадраты зелёных очков.

— Я где-то видел этого человека, — шепнул Ильмар французу.

— Турист, наверное, Они иногда спускаются сюда с Великан-горы.

Незнакомец мельком взглянул на Ильмара. Обернулся ещё раз, что-то припоминая, и зашагал прочь. Кисть руки и шея его были забинтованы.

«Бинты! — пронеслось в голове мальчика. — Зеленые очки и бинты!»

Он вспомнил, где видел незнакомца!

Оглянувшись, Ильмар поискал отбежавшего Андре. Французу завязывали глаза, и он, смеясь, что-то объяснял судье, нетерпеливо размахивая привязанным мячом.

Турист уходил за деревья соснового перелеска. Он направлялся к морю.

— Андре, подожди здесь! — торопливо крикнул Ильмар.

Ильмар кинулся за туристом.

Он вспомнил, как встретил его на теплоходе «Экватор».

…После того, как теплоход отчалил, Ильмар, отыскав свою каюту, бросил вещи на кроватную штору и целый день провёл на палубе с мальчишкой, который тоже ехал из Новороссийска. Вечером Ильмар нашёл каюту запертой. За дверьми раздавались звуки, которые он меньше всего ожидал услышать: Кто-то осторожно постучал по металлу, потом послышалось  резкое, с коротким хлопком шипение, как будто под напором выпустили  струю пара. Ильмар постучал два или три раза. Открыл забинтованный человек в зелёных очках. Он сердито заявил, что каюта предназначена ему одному, и попросил не ломиться в чужие двери. Тогда обескураженный Ильмар обратился к вахтенному. Моряк, проверив билет, поспешно ушёл. Вернулся он с высоким сероглазым человеком в строгом английском костюме. Задав Ильмару несколько вопросов, он сказал вахтенному таким тоном, каким обычно  отдают приказания:

— Пожалуй, это лучше. Переведите инженера в одноместный люкс. А мальчик  пусть едет в своей каюте.